Читать книгу - "Пиранья. Звезда на волнах - Александр Бушков"

Капитан-лейтенант Кирилл Мазур, он же белый человекДжимхокинс, зять и новоявленная правая рука вождя, предпочитавшегоцивилизованно именовать себя старостой, возлежал на возвышенном месте, в тенипальмы, откуда открывался невыразимо прекрасный вид на зеленые склоны по боками синее море впереди. Живописно задрапированный в чистенький полосатый саронг, онлениво пускал дым и наслаждался пейзажем – то есть занимался тем же самым, чтои предыдущие восемь дней. Пролеживал бока, передвигаясь вслед за тенью.

Столь беззаботный образ жизни не имел никакой связи с еговысоким местом в здешней иерархии, обретенным столь неожиданно. По большомусчету, он попросту вел м у ж с к о й образ жизни.

В некоторых отношениях эти места были сущим раем на земле.Мечтой лентяя. Неведомый автор «Домостроя» мог бы повеситься от зависти.

Одно немаловажное уточнение: сущим раем остров былисключительно для мужеска пола. За дровами и по воду к родникам ходили женщины,стирали и готовили женщины, они же, как легко догадаться, возились на крохотныхплантациях бананов и кукурузы. А также выполняли любую другую работу, какаямогла обнаружиться. Мужчины же если над чем и трудились, так это над тщетнымиусилиями придумать, наконец, что бы еще изобрести, чтобы не было так скучно.Первые два-три дня их еще развлекал Мазур (как и они его), но потом зятьстаросты превратился в привычную деталь местного пейзажа и утратил в глазаходносельчан обаяние новизны.

Сейчас, правда, с дюжину аборигенов мужского пола возились уводы, старательно чиня прорехи в огромных сетях. Но тут уж ничего не поделаешь– ежегодная повинность. Скоро вблизи от острова должны были появиться косякикакой-то крохотной рыбки, которую дня три-четыре вычерпывали прямо-такитоннами, сушили на солнце и продавали китайцу, а тот уж отправлял ее на Яву,где из нее, по слухам, готовили какую-то вкусную приправу. Это приносилокое-какие денежки, а потом деревня опять погружалась в нирвану до следующегоаврала ровнехонько через год.

Все дело в климате, очень быстро разобрался Мазур. В краяхпохолоднее им пришлось бы работать на совесть – или быстренько вымереть. Здесьже можно было с грехом пополам прожить, свалив работу на женщин. Овощи кое-какпроизрастали, куры неслись худо-бедно, а порой староста чуть ли не пинкамиотправлял кого-нибудь порыбачить или договаривался с местным леснымнадсмотрщиком, чтобы тот подстрелил дикого буйвола. Лентяи кое-каксуществовали.

Была, правда, парочка завзятых охотников, пропадавших влесу, но основная масса мужского народонаселения, хоть и принюхиваласьзавистливо к наплывавшим от их хижин ароматам мясного варева, сама не выражалани малейшего желания добывать дичину и вообще зарабатывать хлеб свой в потелица. Точно так же и рыбачить постоянно плавали человек пять. Вместе сохотниками это и было, учено выражаясь, пассионарное ядро общества – нообщество могло преспокойно прозябать и без такового...

Самое страшное, что такая жизнь всерьез з а с а с ы в а л а.Мазур всерьез собирался то выбраться на охоту с курчавым красавцем Пенгавой, товыйти на рыбалку – но всякий раз в последний момент становилось лень таскатьсяпо жаре или болтаться на волнах. В голову лезли назойливые мысли – да полежиты, побездельничай, когда еще будет такой отпуск? – и Мазур, вялоругая себя, оставался валяться в тенечке, благо молодая супруга заботливоприносила прямо под пальму то груду местных фруктов, то сушеное мясо из запасовтестя.