Читать книгу - "Мент: правосудие любой ценой - Александр Золотько"

Левчик крепился. Левчик проглотил несколько таблеток. Левчик пытался зажмуриться и зажать уши.

Парни приехали спортивные, так что книжные полки, сервант и шкафы были не просто перевернуты, но каждая дощечка в них была тщательно сломана или перебита. Даже фаянсовый унитаз в туалете был расколот четким ударом молотка.

Уцелел только аквариум. Парни были не чужды гуманизма и пожалели бессловесных рыбок. Правда, тонко намекнули Левчику, что рыбок не тронули именно потому, что они молчат. Врубился, козлина?

Левчик врубился и даже смог вытерпеть почти всю экзекуцию до конца. Даже когда его любимы картины (подлинники) были, не торопясь изрезаны на мелкие кусочки, он выдержал. Доконал его последний штрих. Уже уходя из квартиры, один парень вдруг обратил внимание на обручальное кольцо, украшавшее палец Левчика вот уже двадцать пять лет. Кольцо сняли, несколькими ударами превратили его в комочек желтого металла и вернули владельцу.

Сил вызвать «скорую» у Левчика хватило.

Но Левчик оказался не самым пострадавшим в ту ночь.

Часа в три ночи, в клубе «Аист» к веселящемуся Ярику подошли двое. Ярик вышел вместе с ними на свежий воздух, поговорить, и в клуб уже не вернулся. Грыжу нашли на хате у его бабы, а Сливу – дома, где он залечивал результаты своей дискуссии с приятелями.

Потом, уже часам к шести утра, Мастер позвонил еще нескольким коллегам и сообщил, что виновник смерти Атамана найден.

Петруха, мелкая гнида, решил занять место Атамана. Разработал хитрый план, чтобы заодно подставить и мента. Трое уродов, которых он использовал, на самом деле получили указание лично от Петрухи. А сам Петруха, хитро устроил драку, чтобы лечь в больницу и тем самым избежать подозрений.

Но Мастера обмануть невозможно.

Не хочет ли кто-нибудь из уважаемых коллег Мастера лично побеседовать с Грыжей, Яриком или Сливой? Нет? Верят Мастеру на слово? Не передумают? А то ведь потом с этими беспредельщиками поговорить не получится. Сами понимаете – на тот свет мобильники не достают. Не передумаете? Ну, и ладно.

Машина с Яриком, Грыжей и Сливой на борту неудачно упала с дамбы в пригородный пруд. А сам Петруха не проснулся в больнице. Что-то там у него не заладилось то ли с сердцем, то ли с капельницей.

К девяти утра все четыре городские телеканала и пять радиокомпаний получили в письменном виде краткое изложение всего происшедшего. К пресс-релизам было приложена устная просьба, всю полученную информацию обнародовать немедленно. Что и было немедленно исполнено.

Гринчук всего этого не знал. В тот момент, когда руководители независимых средств массовой информации принялись торопливо раздавать указания своим подчиненным, Гринчук ударил священника кладбищенской церкви.

Отец Варфоломей согнулся вдвое, схватившись обеими руками за живот, а потом медленно сел на землю.

– Господа Бога… – пробормотал сдавленным голосом священник.

– Что? – спросил Гринчук, не приближаясь, однако, к отцу Варфоломею.

В прошлый раз батюшка поймал его на немудреный трюк. Застонал, пропустив удар, а когда Гринчук бросился ему помогать, врезал в район чресел. В библейские места, правда, не попал, но уважение к своему коварству и изворотливости Гринчуку внушил.

– …всю кротость его. – Закончил отец Варфоломей и протянул руку Гринчуку. – Помоги, Юрка!

– Ага, – сказал Гринчук, – я вам, батюшка, руку, а вы мне, как в прошлый раз, в предмет моей мужской гордости. А я еще надеюсь жениться и обзавестись детьми.

– Я б тебе женился! – желчно сказал священник, с кряхтением поднимаясь с земли. – Что это за мода пошла – ногами махать? В наши времена за такие дела можно было и пострадать. В живого человека – ногой. Святое дело – хук справа и прямой в челюсть… Так нет же – ногой. И еще ниже пояса.

– Да вы и сами, батя, не так чтобы выше пояса били, – напомнил Гринчук.

– А если по-другому не получается? – спросил священник. – Если тебя, крапивное семя, иначе не достать?

– Аргумент, – согласился Гринчук. – Но с ногами у вас действительно проблемы.

– Проблемы… А как я, по-твоему, ногой махать буду в рясе? И возраст мой не тот. Вон, всего минуту дрались, а я запыхался весь, – священник оглянулся и, увидев рядом лавочку, направился к ней с явным намереньем сесть.

– Стоять! – приказал Гринчук. – У нас еще километр кросса.

Отец Варфоломей замер. На его лице читалось явное желание послать к чертовой матери и Гринчука, и кросс, но, во-первых, священник старался не сквернословить, а, во-вторых, он сам просил Юрку потренироваться с ним.

– Ладно, – тяжело вздохнул батюшка, – побежали. Грехи наши тяжкие…

Чертов Юрка, пробил-таки и защиту и пресс. Хотя, с удовлетворением подумал отец Варфоломей, сегодня и Гринчук схлопотал пару затрещин. Карате там, или кунг-фу, а бокс – это тоже не фунт изюму.

– Я не сильно вас, батюшка? – спросил Гринчук, пристраиваясь справа от бегущего рысцой священника.

– Ничего, – отмахнулся отец Варфоломей. – Сам вон, к губе чего-нибудь холодное приложи. Стыдоба.

Гринчук потрогал припухшую губу и улыбнулся. Чем там в юности занимался батюшка – не известно, но удар справа у него тянет, минимум, на первый разряд.

Месяц назад отец Варфоломей попросил Гринчука о помощи в тренировках, туманно намекая на то, что все может в жизни пригодиться. В подробности не вдавался, пригрозив перестать с Гринчуком вообще знаться, если тот полезет не в свое дело.

Гринчук и не лез.

Батюшка бегал необычно легко для своего возраста, да еще умудрялся, обычно, на ходу разговаривать.

Но сегодня молчал, иногда потирая рукой ушибленный Гринчуком живот.

– Я спросить хотел… – сказал Гринчук.

– Без комментариев, – отрезал отец Варфоломей. – Стукачи – по другому адресу.

– Ну и жаргончик у вас, божий служитель, – неодобрительно покачал головой Гринчук. – Как там в Евангелии? Богу богово, а кесарю кесарево? Вот богу – исповедь, а кесарю, извините, донос.

– Кесарево сечение! – сказал отец Варфоломей. – Я тебя когда слушаю, прости Господи, начинаю думать, что аборт или там контрацептивы – не такие уж и плохие вещи.

– Вот так враг рода человеческого и проникает в самые чистые и… ой! – Гринчук увернулся от подзатыльника и отскочил в сторону. – Вы, батюшка, с руками-то поосторожнее. Не берите грех на душу. Убьете, на фиг, а потом что?

– Покаюсь, – ответил священник.

– Ну, и ладно, – успокоился Гринчук, – а то я прямо заволновался, как вы там с моей кровью на руках.

Некоторое время они бежали молча.

– Юра, – тихо окликнул священник, – ты вчера…

– Да. Я. Вчера. Что дальше? – спросил Гринчук. – Поставьте там свечку от меня, что ли… Можно от некрещеного свечку ставить?