Читать книгу - "Предателей не прощают - Сергей Дмитриевич Трифонов"

и дочь были в восторге, но от города далековато. Поэтому вслед за этой дачей возник загородный дом близ Красного села. Следуя традиции, Борис Михайлович назвал усадьбы «дальней» и «ближней» дачами.

Но всего этого, по его мнению, было недостаточно. Они с супругой в своё время любили отдыхать в Латвии, на Рижском взморье. Чтобы не расставаться с приятным прошлым и изредка вырываться за границу, отдохнуть от неяркой российской действительности, Карновский купил в Майори, на Рижском взморье, старый, но стильный деревянный коттедж, реконструировал его, превратив в отличный особняк.

Масштабы непосильного труда возрастали, и его повысили в должности – Борис Михайлович возглавил налоговое ведомство города. Росли и доходы. В подарочной массе произошёл плавный переход от валюты национальной к ведущим валютам мира. В один из частых приездов в Финляндию Карновский открыл счёт в Хельсинкском филиале одного из старейших банков Австрии «Ober Bank Ag» и всякий раз, посещая Хельсинки, оставлял на счету новую сумму в долларах или евро. Таким образом, как говорят англичане, «step by stеp»[8], накопился первый миллион евро.

Однажды он с содроганием узнал о том, что его благодетель убыл в Москву и занял там очень ответственный пост. «Всё, – подумал Карновский, – это конец! Впереди потеря работы, авторитета, уголовное дело…» Но, как известно, нужных друзей не бросают, и Карновского переводят в Москву заместителем руководителя городской налоговой инспекции. Там он по-настоящему понял смысл высказанной Михаилом Веллером идеи в романе «Гонец из Пизы»: «Раньше надо было “Аврору” вызвать, чтобы навести, наконец, в Москве порядок!» И он, Борис Михайлович, под чутким руководством своих старших товарищей помогал им наводить этот порядок.

В ходе беспрерывной борьбы за новый порядок Карновский упорно расчищал поле битвы от явных и скрытых врагов, освобождая один за другим бесценные московские объекты недвижимости от прежних «тёмных» сил, передавая их в «чистые» руки сил «светлых». Его труды в московских налоговых органах заметили и оценили. К элитным питерским квартирам прибавилась не менее элитная московская в доме, где его соседями были министры и иные высокопоставленные чиновники, а в Жуковке перестраивался подаренный ему особняк площадью в семьсот квадратных метров. Внедорожник «Вольво ХС70» за ненадобностью он отдал супруге, а студентке-дочери на двадцатилетие подарил «Инфинити G-35».

Всё разом изменилось с приходом на пост министра обороны страны человека от армии далёкого, но хорошо понимавшего необходимость «правильного» распределения объёмов государственного финансирования предприятий оборонно-промышленного комплекса и нуждавшегося в надёжных специалистах, умеющих «как надо» распоряжаться потоками этих объёмов. В один прекрасный весенний день Карновский был вызван на Ильинку, 9, к федеральному министру финансов. В обширном министерском кабинете Кулигин встретил его как родного и представил новому министру обороны. После часовой задушевной беседы Борис Михайлович вышел из кабинета министра первым заместителем директора Департамента бюджетного финансирования оборонно-промышленного комплекса Минфина страны.

Да! Это вам, читатель, не кропотливая возня с нарушителями налогового законодательства. Новая работа открывала перед нашим героем необозримые просторы, на которых шло непрерывное движение таких финансовых ресурсов, какие вам не привидятся в счастливых снах. Многие сотни предприятий оборонного комплекса, десятки НИИ, разрабатывавшие современные образцы военной техники нуждались в инвестициях и вели ожесточённую борьбу за каждую копейку федерального бюджета. Карновский, словно опытнейший терапевт, быстро изучил болевые точки предприятий ВПК, поражённых хронической болезнью недофинансирования, и скрупулёзно принялся за врачевание.

Опираясь на штат толковых, грамотных сотрудников департамента, он сделал много полезного, и вооружённые силы страны не сразу, но постепенно почувствовали изменения к лучшему. В войска, пусть и небольшими партиями, стали поступать новые образцы средств связи и разведки, радиоэлектронной борьбы и оптики, ракетной и инженерной техники, умные снаряды и стрелковое вооружение… Модернизировались бронетанковая и артиллерийская техника, закладывались на стапелях новые фрегаты и корветы, с болью и кровью прокладывали дорогу в небо истребители и вертолёты нового поколения… Конечно, всего этого было крайне недостаточно. Но это было.

Было и другое. Он неукоснительно выполнял поставленную перед ним задачу: стимулировать труд тех руководителей, кто отвечал за финансирование обороны страны. Алгоритм этого стимулирования был придуман не им, его веками оттачивали высокопоставленные жулики со времён Петра I. И выражался этот алгоритм простым и понятным словом – «откат». При подготовке проектов федеральных бюджетов заранее выбирались те предприятия, директора которых соглашались на коррупционную сделку, эти предприятия всегда побеждали в ходе конкурсного отбора, и в бюджет закладывались средства на их финансирование. Вскоре среди оборонных промышленников появились клички, данные Карновскому. В отрасли производства ракетно-артиллерийских систем его называли «откат нормальный», разработчики и производители бронетанковой техники нарекли его «три трака на Ильинке», кораблестроители – «десять румбов», остальные же просто звали «Боря портмоне». Карновский хорошо знал, где откат должен быть в десять процентов, а где можно обойтись и тремя.

Алгоритм-то был простой, но схемы его решения постоянно развивались и совершенствовались. Карновскому удалось создать сложную, крайне запутанную систему воровства бюджетных средств. К предприятию подводили несколько фирм, якобы субподрядчиков, на счета которых директора предприятий переводили сумму отката. Большинство таких «субподрядчиков» было фирмами-однодневками, с их счетов деньги россыпью переводились в другие однодневки, а те, в свою очередь, уводили краденые деньги мутным, со скрытыми аффилированными лицами, фирмам в оффшорах. И если раньше грязные деньги оседали на счетах этих фирм в банках Швейцарии, Кипра, Люксембурга, Латвии, то после того как США и страны Евросоюза договорились о принуждении банков раскрывать информацию о происхождении токсичных счетов, Карновский перенаправил финансовые потоки в банки Объединённых Арабских Эмиратов, Сингапура, Гонконга, Маврикия, Панамы…

Министры-благодеятели работой Карновского были довольны. Только вот сам Борис Михайлович суммами, вернее долями, получаемыми за его героическую и, прямо скажем, крайне опасную работу, удовлетворён не был. Если своим шефам с откатов он переводил сотни миллионов рублей, которые трансформировались в десятки миллионов долларов или евро, то сам был вынужден собирать «крохи» с барского стола в виде «всего лишь» десятков миллионов рублей, а это только сотни тысяч валютных денежных знаков. Обидно? Конечно, обидно. И хотя на его личных счетах в банках Кипра, Австрии и Латвии уже лежало не менее десяти миллионов евро, он считал себя незаслуженно обделённым. И тогда Карновский втайне от своих шефов решил подзаработать, как ему казалось, по-лёгкому. На предательстве. На государственной измене. Но об этом чуть позже. Надо всё-таки немного и о самом Борисе Михайловиче, его семье, его пристрастиях, хобби…

Карновскому было пятьдесят шесть лет. Возраст, как говорил незабвенный член Политбюро, секретарь ЦК КПСС Михаил Юрьевич Суслов, для государственного деятеля – молодость взросления. Два образования – экономический факультет Ленинградского государственного университета им. А.А. Жданова