Читать книгу - "Гимн шута 13 - Антон Сергеевич Федотов"

— Благодарю, — негромко ответил Демин.

Дверь тут же закрылась. Однако Артем успел услышать полный легкой паники голос Кошкина:

— И как я теперь Машеньке это объяснять буду?

Ответа молодого человека мужчина не услышал. Зато хорошо запомнил внимательный изучающий взгляд. Будто бы парень хотел задать какой-то вопрос…

Впрочем, через секунду Демин выкинул все лишние мысли из головы и направился «тем же путем».

Его никто не остановил.

Глава 9

Глава 9

Двое мужчин неспешно прогуливались по одному из закрытых двориков дворцового комплекса. Здесь можно было быть уверенным, что тебя не побеспокоит вспышка камеры или дульного пламени, а также чей-нибудь нескромный взгляд. Даже охраны не было. Считалось, что если недруг смог проникнуть даже сюда, то уже в «личке» уже и смысла нет.

— Долго думает твой опричник, — негромко констатировал высокий худой старик в классической тройке.

— Долго думает ТВОЙ подчиненный, — тут же вернул ему беззлобную шпильку куда более молодой мужчина, наслаждаясь редкой возможностью оставить пиджак в кабинете и закатать по локоть рукава белоснежной сорочки.

А еще он с удовольствием поглядывал на солнышко. Видел цесаревич его действительно редко. В основном во время рабочих поездок. В остальные дни круговорот дел захватывал его куда раньше, чем небо успевало окраситься багряным рассветом, а заканчивал сильно позже полуночи.

— Допустим, — согласился бывший воспитатель будущего императора. — Согласен на ничью. Один-один. Но в мою пользу.

Несколько секунд цесаревич молчал, пытаясь уловить странную логику.

— И почему же? — наконец вежливо поинтересовался он.

Достойного варианта ответа «по делу» он так и не нашел.

— Я старше, — философски хмыкнул «полковник Петров». — Значит, и нервы господин Волконский будет мотать мне куда меньше, чем тебе!

Долгорукий-младший задумался о столь странном вывороте фантазии дядьки-воспитателя. Факт тот, конечно, привел неоспоримый. Вот только стоило ли заносить его в плюс… Тут можно было подискутировать.

Однако мужчина не стал.

— Надеюсь, мой опричник свержение власти не готовит? — чуть улыбнулся он.

Однако смешного в вопросе было мало. Одно подозрение на такой исход — и участь Павла Анатольевича Волконского будет решена.

Оттого-то и не спешил ответить улыбкой бывший воспитатель.

— Таких рисков не выявлено, — ровно ответил он без грамма веселости.

Цесаревич кивнул. Есть линии, по пересечении которых заканчивается время «педагогики» и начинается отстрел фигурантов. Порой буквальный.

— Так чем он занят? — негромко спросил второй человек империи, с чьей властью не мог сравниться и всемогущий первый советник Трона.

— Пытается выяснить причины и мотивы нападения, устроил набег на «фигурантов», но тут всё честь по чести. Не забыл даже все формальности соблюсти. Ищет способ. На худой конец лазейку. На прямую конфронтацию с государством не пойдет. Да, в случае негативного исхода о любом сотрудничестве можно будет забыть. Но за рамки Павел Анатольевич не выйдет.

Цесаревич кивнул.

Чисто теоретически от метаний Волконского толку было мало. Куда больше толку было от Долгорукого-младшего. И работа велась. Первым шагом сюзерен вывел из-под удара самого «фигуранта». Ведь даже «простолюдину» нападение на личного эмиссара императора будет стоить очень дорого. А уж для клановца, к которому требования в части лояльности империи и Трону предъявлялись куда выше… Но нет, с отцом удалось договориться.

С Еленой Кошкиной проблема была стояла чуть острее. Наследник не соврал. Девушка действительно не подходила специальным структурам, контролирующим «адептов». Слишком уж свободолюбива и, чего греха таить, слишком умна.

— Может быть, стоит помочь ему? — негромко спросил «полковник Петров», останавливаясь.

— Нет, — жестко отрезал цесаревич. — Пусть думает сам.

С одной стороны, конечно, жестоко. Но таков путь. Волконский допустил на нем серьезную ошибку. Система сработала автоматически, запуская режим проверок и перепроверок лояльности и будущих перспектив опричника. Теперь вопрос был даже не в том, решил ли он данную ситуацию к своей пользе, а КАК ИМЕННО это сделает.

Седой Филин кивнул. Больше своим мыслям. Он, как и все, добравшиеся до высоких постов в государстве, в том или ином виде неоднократно сталкивался с подобным и в свой адрес. А по-другому никак.

В данном же случае суть была в том, что проверка уже на начальном этапе была достаточно жесткой. Если не сказать жестокой. Но тут Павел Анатольевич мог «поблагодарить» лишь себя. Подставился он совершенно самостоятельно.

Строго говоря, по цесаревичу в свое время «прошлись» куда жестче.

— Уже сейчас можно сказать, что с нарезки парень не слетит, — заключил «полковник Петров».

— Уже пришел отчет от менталистов? — приподнял бровь цесаревич. — Что-то интересное?

— С особенностями, но без отклонений, — ровно ответил Седой Филин, глянув на бывшего воспитанника.

Однако взгляд его тут же скользнул в сторону одной из лавочек, придающих уют не такому уж великому пространству.

— Присядем, дядька, — предложил Долгорукий-младший.

От этого обращения наедине он отказываться не собирался. А вот интереса к деталям заключения менталистов он не проявил. В целом — норма. Остальное важно для аналитиков, просчитывающих Волконского.

Собеседники пересели и окинули взглядом закрытый дворик, в который раз оценивая однозначно удачную попытку дизайнера превратить мрачное изначально пространство, обнесенное высокими стенами, в довольно уютный скверик.

— Что с этой Еленой? — сменил тему цесаревич.

Свободного времени с каждой секундой становилось все меньше, а ему просто хотелось хоть какое-то время просто посидеть и помолчать в компании бывшего воспитателя.

— Удивительно устойчивая психика и прекрасный самоконтроль, — без всяких эмоций вывалил результаты работы менталистов и дознавателей Седой Филин. — Имеет ряд личных наработок, которые могут лечь в основу социализации владельцев Аспекта.

Собеседник кивнул.

Большинство носителей Крови, из тех малочисленных счастливчиков, кому удалось пережить процедуру оценки полезности государству, содержались и работали в очень «стесненных» условиях. И «воли» там было очень мало. Причина проста: Дар сильно влиял на своего владельца. Сносил мозги, проще говоря. Кошкина в этом плане приятно удивляла.

И да, человеку волевому, способному на достижение результата и умному почти не было шансов пережить фильтрацию. Предпочтения отдавались тем, кого легче было контролировать.

— Почему бы и нет? — довольно равнодушно пожал плечами цесаревич.

От человека вольного в некоторых ситуациях можно ждать большей эффективности. Однако, чтобы «приспустить поводок», требуется убедиться в адекватности одаренного. А вот тут возникают вопросы.

Впрочем, мысленно Долгорукий-младший полезность идеи отметил и… отбросил в сторону. Этого слишком мало, чтобы идти к императору с прошением о помиловании. Хотя и перспективно, конечно.