Читать книгу - "Полундра - Сергей Зверев"

— Сколько?

— Пятнадцать тысяч долларов.

Услышав сумму, Полундра тяжело вздохнул, но не сказал ни слова. Даже за ту безумно хорошо оплачиваемую работу, что предложил ему сегодня кавторанг, предлагали только три тысячи долларов. И когда он их получит, неизвестно — сказано, что только по окончании всей операции.

— Он теперь хоть ночью стал спать, — снова едва слышно заговорила девушка. — Раньше по ночам боли ему не давали уснуть…

— А теперь что? — не понял Полундра.

— А теперь я ему уколы морфия делаю, — тихо ответила она.

— Морфия? — переспросил удивленно Полу ндра. Вопрос, откуда у тебя на него деньги, так и замер у него на губах. Некоторое время старлей пристально вглядывался в лицо девушки, сидящей за кухонным столом напротив него и рассеянно помешивавшей свой кофе. Неяркий свет электрической лампочки под потолком отбрасывал тени, однако и в таком освещении ее лицо казалось волшебно прекрасным и добрым.

— Я слышал, ты в Мурманск ездила, — осторожно сказал Полундра.

— Ездила, — не стала спорить Наташа. — К Борису в больницу, навестить его…

— К Борису? — изумленно переспросил Полундра. — Это тот самый толстомордый, из-за которого я на губу попал?

— Это тот самый человек, которого ты чуть до смерти не убил своими кулачищами, — спокойно возразила девушка.

— И он для тебя Борис? И ты ездишь его навещать в больницу?

— Да, это так. — Наташа старалась не встречаться взглядом с Полундрой. — Только, Сергей, я прошу тебя: тише. Отца разбудишь…

Напоминание о спящем больном старике заставило Полундру приструнить свои эмоции. Он продолжал вполголоса и внешне совершенно спокойно:

— Может быть, объяснишь мне, наконец, что у тебя с этим Борисом за отношения? Почему ты ходишь с ним по ресторанам? Почему ездишь к нему в больницу? Ты ведь знаешь, тут мне про это много всякого рассказывали…

— Я ездила, — спокойно сказала девушка, — просить его забрать из милиции свое заявление на тебя. И Борис согласился. Так что у тебя теперь никаких проблем с законом нет…

— Так прямо по доброте душевной и согласился? — криво усмехнулся Полундра. — Ну, ты смотри: какой бескорыстный олигарх попался!..

— Нет, Сережа, — едва слышно сказала Наташа. — Он не по доброте душевной это сделал. За то, что он взял свою жалобу обратно, я должна стать его девушкой. И я стану. Сегодня мы с тобой встречаемся в последний раз. Я обещала ему это!

— Что-о?! — В изумлении и гневе старлей вскочил с хромой табуретки. — Так ты из-за какой-то поганой заявы продалась этому проклятому толстомордому пауку? Да уж лучше я в тюрьме сидеть буду! Лучше пусть десять лет срока на меня повесят! Но только чтобы ты с тем мурлом не связывалась!

— Сережа, тише, я тебя умоляю! — со слезами на глазах проговорила девушка. — Ты разбудишь отца… — И, видя, что тот, весь красный от гнева, покорно и молча усаживается обратно на скрипучую табуретку, продолжила: — Нет, я не только из-за заявы продалась ему. Борис обещал мне оплатить операцию отца. Он уже дал мне денег на его лечение.

Возникла тяжелая пауза, во время которой Наташа сидела потупив голову, и старлей тщетно вглядывался, пытаясь увидеть ее лицо. На столе остывал заваренный черный кофе, но никто и не думал прикасаться к нему.

— Послушай, Наташа, — заговорил Полундра другим, мягким голосом. — Я только что разговаривал с нашим командиром… Ну, с Николаем Аркадьевичем. — Девушка рассеянно кивнула. — Он мне предложил работу, за которую я получу три тысячи баксов…

— А там надо пятнадцать, — возразила Наташа. — И как можно скорее, иначе отец умрет. Ты-то когда за свою работу деньги получишь?

— Никто не знает, — со вздохом отвечал Полундра. — Наверное, когда все будет сделано. Но там будут какие-то премиальные. А если все хорошо сделаем, еще и особая награда. Так мне кавторанг говорил. Может быть, наберутся нужные пятнадцать тысяч баксов…

Девушка подняла на него глаза, в которых отчетливо блестели слезы.

— Но деньги нужны немедленно! — возрази ла она. — Эта работа может быть окончена за три недели?

— Никто не знает, — печально покачал головой Полундра. — Командир сам не знает…

— Вот видишь, — тихо сказала Наташа.

— Но, может быть, пятнадцать тысяч долларов можно получить в качестве кредита в каком-нибудь банке, — предположил Полундра. — Послушай, а ведь это идея! — воскликнул он. — В качестве залога пусть возьмут наши квартиры, твою и мою! Я думаю, мама не будет возражать ради такого дела. Неужели этого не хватит?

Но девушка только печально покачала головой.

— Наши с тобой квартиры — это двухкомнатные «хрущобы» в забытом богом и людьми военном городке, да еще на Севере, на берегу Баренцева моря… Вместе они не стоят пятнадцать тысяч долларов. Нет, Сережа, — сказала она твердо. — Я для себя все уже решила, я остаюсь с Борисом. Прости меня, если сможешь…

— Наташа, послушай!..

— Нет, Сергей, нет, тут ничего не поделаешь. — Она покачала головой. — Ты для меня самый лучший, самый сильный, самый красивый… Я никогда не любила никого, кроме тебя, и никогда не полюблю… Но ради отца я готова на любую жертву. Понимаешь ты? На любую!

Девушка в волнении встала со стула, заломила руки, закрыла ими свое лицо.

— Наташа! — Старлей тоже вскочил из-за стола, бросился было к ней, попытался взять ее за руки. — Наташа!

— Нет, Сергей, нет!

Она повернулась к нему спиной, но Полундра бережно обнял ее сзади за плечи, стал целовать ее золотистые, мягкие, как шелк, волосы. Внезапно девушка рывком повернулась к нему, запрокинула назад голову, все ее тело затрепетало. Полундра жадно прильнул, стал осыпать поцелуями ее глаза, губы, шею; кровь стучала у него в ушах, в глазах сверкали молнии. Охваченный внезапно разбуженной страстью, Полундра с силой сжал в своих могучих объятиях ее хрупкое тело. Девушка в изнеможении тихо шептала что-то. Но вдруг резким движением она отстранила его, высвободилась и сказала тихо, но очень отчетливо ошалевшему от страсти Полундре:

— Нет, Сережа, не здесь! Пошли ко мне в комнату… И, ради бога, тише, не разбуди отца.

И тогда Полундра, подхватив белокурую девушку на руки, бережно понес ее в комнату, изо всех сил стараясь ступать как можно тише, чтобы не потревожить покой тяжелобольного старика.