Читать книгу - "Тайное становится явным - Сергей Зверев"

С этой мыслью, временно затмившей мой разум, я и вышла на улицу. Где и впала в новое оцепенение. Посреди автостоянки при скоплении большого количества народа шла драка. Вернее, методичное избиение. Трое парней в кожаных куртках смертным боем лупили двух моих знакомцев – лысого и усатого, двумя часами ранее проводивших шмон в гостинице «Уют». Лысый уже отпал: он сидел на асфальте, истекая кровью, и как-то заторможенно, словно под гипнозом, ощупывал череп, превратившийся в крашеное пасхальное яичко. Усатый еще трепыхался. Но парни работали жестоко – двое кулаками, третий монтировкой. Получив очередную серию ударов в район поясницы и скользящий по затылку, усач не вытерпел – прикрывая руками голову, подволакивая ногу, бросился прочь. Но выскочившая из машины Шура поставила ему ловкую подножку – и гэбэшник загремел оземь, где и остался лежать, беззвучно дожидаясь «добивки».

– Ну, чего ты встала! – разоралась Шура, узрев меня, торчащую столбом на крыльце среди прочих курильщиков. – А ну живо в машину, мать твою в тьмутаракань!..

Спохватившись, я бросилась бежать. Втиснулась в салон с одной стороны, Шура – с другой. Что-то крикнув парням – те приветливо помахали, один даже послал воздушный поцелуй, – врубила зажигание и, ловко лавируя, выдернула «Хонду» с автостоянки. Еще двое с невыразительными лицами вынырнули откуда-то сбоку, пытались догнать. Но пеший конному не попутчик: быстро отстали. Мы вылетели на трассу и помчались на кольцевую развилку.

– Что случилсь, Шура? – опомнилась я. – Ты водительница или воительница?

Шура гневно и смачно выругалась, выставляя напоказ и не стесняясь, свою непосредственность.

– Откуда я знаю! Подошли двое засранцев, приказали вылезти из машины и топать за ними. Меня – знаменитую Шуру! Я кликнула Рудика Судаченко – он рядом болтался. Рудик – Леху Аксютина, Петьку Белолобика – ну и понеслась махаловка… Там твои клиенты, дорогуша?

– Мои, – вздохнула я. – Шура, я не знаю, как так получилось, прости ради бога… Они выследили меня – почему? – ума не приложу…

– Элементарно, – Шура залихватски сплюнула в окно. – Мы с тобой висели у них на хвосте. Где-то засекли слежку, стукнули по тылам. Прислали подмогу. Эх… – ударив по «гуделке», Шура пошла на крутой обгон плетущегося посреди полосы «москвичонка». – Ладно, милочка, не бери в голову, это я виновата – гнала в открытую, даже не пыталась спрятаться.

– Плохо это, Шура, плохо, – бубнила я. Подставила постороннюю женщину – совершенно по-хамски. – Теперь они до тебя доберутся. У них самые серьезные намерения. Нет, не женятся, Шура, они тебя убьют. Это такие кадры, не приведи бог…

– Ты за меня не психуй, – Шура хмурилась, было видно, как ей неприятно. – Такую, как я, не достанут. У меня друзей – туча, только заору – любому по шее настучат…

Тяжесть ситуации усугубилась еще пуще, когда мы «с боем взяли» город Обь и въехали в лесополосу, тянущуюся до Энска. Наверное, у врагов не было времени наряжаться в инспекторов ГАИ и демонстрировать актерские дарования. Люди из джипа обнаружили слежку, подвязали «городских», а те уж действовали по-военному прямолинейно. Из припаркованной у обочины иномарки выбежали двое – суровые, как самураи, – а сама иномарка стала сноровисто разворачиваться поперек дороги, совершенно игнорируя приближающийся с противоположной стороны грузовик. Двое открыли огонь…

– Пригнись! – заверещала Шура. Вывернула руль вправо и сгорбатилась за панелью. Я сползла на пол, но вместо того, чтобы зажмуриться, вытаращила глаза. Вытянула шею и стала свидетельницей исполненного драматизма второго акта. Водитель грузовика – «ЗиЛ-5301» с застекленной будкой – очевидно, посчитал, что иномарка совершает разворот, и не остановился, а лишь слегка сбросил скорость. Обнаружив, что иномарка стоит как вкопанная, он запоздало врезал по тормозам, но не рассчитал тормозного пути – пришлось срочно сворачивать вправо. Проскочив канаву водостока, «бычок» взмыл правыми колесами на гребень тянущейся вдоль дороги осыпи. Кабина вписалась в вираж, прошла влево, а будка оказалась менее устойчивой – попав на откос, стала падать. Удар впечатляющий – зазвенев стеклами, будка с надписью «Аварийная ЖКХ» придавила багажник иномарки, и капот последней взлетел в небо, будто лошадь, вставшая на дыбы. Кабина поползла за будкой…

А те двое продолжали палить, не позволяя Шуре толком вывернуть руль. Мы тряслись по своей стороне обочины – по канавам, по буграм. Но постепенно машина забирала влево, сокращая расстояние до дороги. Заднее стекло со звоном разлетелось. Что-то затрещало под капотом – словно киль корабля, напоровшийся на риф.

– Крыло! – завизжала Шура. – Ежкин свет, крыло расхерачила!

– Я заплачу! – верещала я. – Гони, Шура, гони!..

Трясясь, как подвода по проселочной дороге, мы кое-как взгромоздились на шоссе. Там Шура и утопила педаль до отказа в пол. Выписав пару кренделей, шуганув на обочину допотопный «Урал» с люлькой, «Хонда» выровняла курс и покатила по прямой. Я обернулась. Место происшествия стремительно удалялось. Из перевернутых машин выбирались люди – перепуганные, но не пострадавшие. Стрелки, прекратив пальбу, пристально смотрели нам вслед. А издалека, со стороны аэропорта, пронзительно сигналя, к месту аварии спешил рейсовый автобус.

– Шура, ты гений, – прошептала я, возвращаясь на сиденье…

В полукилометре от печально известного в городе поста ГАИ женщина притормозила и съехала в кусты.

– Аллес, подруга, давай прощаться. До могилы тебя не забуду.

Шуру нешуточно потряхивало. Она старалась казаться спокойной, но каждый вздох, каждая судорога выдавали ее с головой. Я сама понимала, что последняя сцена – перегиб.

– Шура, тебе надо что-то делать, – заметила я робко. – Номер твоей тачки они срисовали. Даже не знаю, что посоветовать.

– Ладно, выметайся, – Шура с плохо скрываемым отчаянием закусила губу. – Придумаем что-нибудь. Через пост я тебя не повезу, пойдешь пешком. Мне там тоже делать нечего – смотри, на что машина похожа.

– А куда ты?

– В кусты, куда же еще, дорогуша? В ста метрах – вон за той лужицей с камышами – видишь – проселочная на Лешиху. Тачку у ребят на станции спрячу – а там помозгуем, на что ее обменять.

– Возьми, Шура, спасибо тебе, – порывшись в сумке, я отдала ей две перетянутые резинками пачки долларов, тысячи полторы, и несколько тысяч «деревяшек». – На машину, конечно, не хватит, Шур, но в крайнем случае, добавишь…

Небрежно бросив рубли в бардачок, Шура уважительно помусолила валюту.

– Неплохо, милочка, неплохо… Ну что ж, совесть у тебя есть, а это немного утешает. Сама не знаю, почему. Ну ладно, выметайся, не задерживай. Счастья тебе.

Я не особо кочевряжилась.

Окольными «козьими» тропами – через деревеньку, через силосный «тауэр», минуя околицы садовых участков – передвигаясь при этом чуть не бегом, чтобы не нарваться на местный криминальный элемент, я обошла гаишников и напрямую вышла к Юго-Западному жилмассиву – однообразным облезлым коробкам, раскинувшимся на огромном пустыре. Отсюда можно было смело ловить такси. Через полчаса, приняв теплый душ (за умеренную плату) в новом чудо-туалете на Красном, сменив в какой-то китайской лавчонке белье, я уже сидела в парикмахерской и мучительно пыталась вспомнить, как будет по-научному «изготовитель париков».