Читать книгу - "Т-34. Выход с боем - Александр Лысев"

Около суток назад ночью танковая рота капитана Терцева разметала немецкую колонну. Накануне с вечера крепко подморозило. Их Т-34—76, пополнив боекомплекты и залив полные баки зимнего дизельного топлива, разбавленного ввиду низких ночных минусовых температур тракторным керосином, изготовились к ночному рейду. Ситуация сложилась на их участке фронта довольно своеобразная. Собственно, участка как такового не существовало. Окруженная в ходе Корсунь-Шевченковской наступательной операции немецкая группировка отчаянно сопротивлялась. Внешний фронт ушел далеко на запад. Бригада, в которой служил Терцев с товарищами, держала внутренний фронт окружения. Этот фронт не существовал в качестве привычной оборонительной линии. Он постоянно двигался, менял конфигурацию, то создавая очаги ожесточенного сопротивления, то открывая большие, ничем не прикрытые бреши. Везде шли маневренные столкновения.

В ходе начавшегося в конце января 1944 года наступления 1-го и 2-го Украинских фронтов после упорных встречных боев была окружена значительная группировка противника, по разным оценкам, насчитывавшая от сорока до шестидесяти тысяч человек. В том числе в котел угодили подразделения 5-й танковой дивизии СС «Викинг» и 5-й добровольческой штурмовой бригады СС «Валлония». Руководство всей окруженной группировкой принял на себя командир немецкого XI армейского корпуса генерал Штеммерман. Противник сражался грамотно и упорно. Один за другим следовали согласованные удары, как со стороны внешнего фронта окружения, так и со стороны внутреннего. Брошенные в прорыв танки гвардейской 5-й танковой армии постоянно подвергались контратакам. Немцы не оставляли попыток отрезать советские подвижные соединения от своих тылов. Иногда это получалось, иногда нет. Обе стороны действовали смело и решительно. Советское командование ставило задачей ликвидацию окруженной группировки, мешавшей удержанием своих позиций на Днепре дальнейшему наступлению к Южному Бугу. Не менее амбициозную задачу преследовал и специалист по деблокирующим ударам, на тот момент командующий группой армий «Юг» генерал-фельдмаршал Эрих фон Манштейн, прорывавший внешнее кольцо окружения. В планы немецкого командования входило не только вызволить Штеммермана, но и нанести решительное поражение советским войскам на всем южном участке советско-германского фронта. Игра шла по-крупному. Каждая из сторон была настроена решительно, уверена в своих силах и надеялась на полный успех.

За спиной у танкистов Терцева в последние дни остались десятки километров дорог Центральной Украины. Марши совершались главным образом в ночное время. Остались позади прорыв фронта в районе Оситняжки, встречные фланговые удары по ним с двух сторон частей 8-й германской армии от Ташлыка и Липянки. Затем был бросок на Толмач. Так и не дойдя до него, танки повернули севернее, на город Шполу. Город прошли совместно с 5-м гвардейским Донским казачьим кавалерийским корпусом генерала Селиванова. Расширяя прорыв, часть танков кинули вперед, в западном направлении на Звенигородку. А их опять развернули на север, в район Ольшаны, где образовался очаг ожесточенного сопротивления противника.

Ориентироваться было трудно. Грязь, темень, непрерывный рев в ночи своих и чужих двигателей со всех сторон. И промозглый дневной сон, тревожный и короткий. В который раз при свете карманного фонарика получивший очередную задачу капитан Терцев водил по карте пальцем. Ага, вот населенный пункт Ольшана, а вот речка с похожим названием – Ольшанка. Роту направляли вокруг города с задачей блокировать подходы к реке. Вдоль нее ожидался подход немецких танков со стороны котла на помощь обороняющимся в городе.

– Против нас «викинги», – доложили разведчики мотострелкового батальона. Накануне ими были замечены здесь эсэсовские танки. Как минимум всего около десятка. В основном «четверки», видели «пантеру», плюс самоходки. Сейчас расположились на дневку в лесу – по дорогам все равно не проехать в светлое время суток.

Присутствовавшие при постановке задачи командиры танковых экипажей настороженно переглянулись. После начала наступления их рота насчитывала всего пять машин: по две в первом и третьем взводах, одна во втором…

– Наплевать – умоем, – проговорил командир взвода старший лейтенант Малеев. И зло добавил: – Недочеловеки!

Малеев был известен в батальоне своими высказываниями, состоявшими из применяемой к противнику его же собственной идеологии. Даже удивительно, где и когда он успел с ней так подробно ознакомиться. Дежурно кивая на собраниях фразам об освобождении, которое несет Красная армия на своих штыках народам Европы и всему миру, старший лейтенант имел свое особое мнение о расовой неполноценности противника. И был непримирим в его отстаивании повсюду. Даже как-то получил замечание о том, что так рассуждать нельзя. Что не все немцы нацисты и что мы должны освободить от Гитлера в том числе и обманутый германский народ.

– Унтерменши! – презрительно бросил Малеев, выслушав замечание.

Вряд ли на такую трактовку событий Малеевым подействовали только статьи Ильи Эренбурга и карикатуры Кукрыниксов. Скорее вид родного села, которое ему довелось освобождать и где на окраине в большом амбаре были сожжены все жители, включая его семью. С тех пор старший лейтенант Малеев отличался в боях особой дерзостью и безрассудной, отчаянной смелостью. А еще, пожалуй, жестокостью. И крайним цинизмом в высказываниях. Не было ни одного случая, чтобы взвод Малеева приводил пленных. Противник мог быть оставлен им в покое только в одном виде – мертвом. Все это в батальоне отлично знали и с Малеевым не спорили. Причины такой патологической ненависти были всем ясны. Да, по большому счету, он был прав. Без всяких идеологических сглаживаний коротко и ясно рубил то, что было на душе у всех. Правда, замполита беспокоило, что идеологические аспекты в текущей войне Малеев заменял исключительно противостоянием славян и тевтонов. Считая последних исторически ниже и примитивнее первых. Как-то это попахивало панславизмом для тех, кто был в курсе, о чем идет речь. Это не совсем укладывалось в официальную версию. Хотя, безусловно, имело под собой весомые основания и уж точно было полезно в разрезе текущего момента. Одним словом, Малеев воевал именно так, как было необходимо здесь и сейчас. И даже, пожалуй, более того. И это перекрывало собой все остальное. Об остальном придет время поговорить после войны…

Что в настигнутой ими колонне вражеских танков нет, поняли не сразу. Черт ее знает в таком случае, откуда на их пути вообще взялась именно эта колонна. Видимо, проскочила мимо наших порядков и осталась не замеченной разведкой какая-то немецкая часть, искавшая маршруты выхода из окружения. Грузовики с пушками на прицепе, пара бронетранспортеров, какие-то обозные телеги – вот все, что встретилось им той ночью на размолоченном гусеничной и колесной техникой шоссе в направлении Ольшаны. Никто даже толком не успел оказать сопротивления выскочившим из темноты «тридцатьчетверкам». Бронетранспортеры сожгли двумя выстрелами башенных орудий. А дальше работали только гусеницами и пулеметами. В пляшущем свете от горевших факелами грузовиков метались обезумевшие фигуры германских пехотинцев. Кто-то пытался поднимать руки, но свинец танковых пулеметов беспощадно выкашивал всех без разбора. Взвод Малеева еще и включил фары. Немцы лишились разума вконец. Как итог в сереющем рассвете – сваленные на обочину танковыми корпусами обломки неприятельской техники, десятки трупов, темневших на снежной целине. Уйти не удалось никому.