Читать книгу - "Альфа-самец. Мочи их, Президент! - Роман Антоновский"

Скоро о секте заговорили, Лопухов был не только прекрасным и обаятельным оратором, но и великолепным психологом. Бедным он обещал богатство, богатым — спасение души, импотентам — секс, проституткам — семью. Взамен принимал деньги, квартиры и прочие материальные ценности. Время шло, и кое-кто из адептов начал сомневаться в божественном даре Лопухова. Несколько тщательно срежиссированных «чудес» сделали, конечно, свое дело, но всем помочь Лопухов просто не мог, да и, если честно, не хотел. Он решил разыграть отличную комбинацию — объявил о скором конце света. Спастись могли, естественно, лишь его последователи, для чего в означенный им день и час секта должна была совершить ритуальное самоубийство в одном из далеких сибирских сел. Лопухов рассчитывал таким образом замести все следы, а сам скрыться в одной из теплых далеких стран, благо на его счету собралась уже весьма внушительная сумма подаяний верующих, но в последний момент одна сектантка проболталась своим родителям, и Лопухов был взят под стражу, а его клиенты отправились к психологам и психиатрам.

Григорий некоторое время пытался симулировать шизофрению, но суд ему провести не удалось, да и президент дал негласную команду осудить шарлатана по полной строгости. Так что враг у Марковского и Лопухова был один. Теперь оба экс-властителя денег и судеб вместе коротали время в камере за полярным кругом. Михаил в определенной степени ценил и уважал Лопухова. Его афера по выманиванию денег у простаков заслуживала аплодисментов. После сытного, но уже до смерти надоевшего своим однообразием обеда Лопухов и Марковский валялись на нарах и читали.

Вдруг со двора послышался странный шум, будто гигантская птица резала своими крыльями стылый полярный воздух. Лопухов, находившийся с момента своего заключения в состоянии глубочайшей депрессии, продолжал листать кипу таблоидов, а Марковский, отложив в сторону биографию Тернера, поднялся с постели и посмотрел в зарешеченное окошко. Его взору открылась неожиданная картина.

Вначале он просто не поверил своим глазам — прямо во двор тюрьмы садился большой черный вертолет без опознавательных знаков. Его мощный винт рвал снежную вьюгу на части.

Неужели в очередной раз прибыл высокий гость, чтобы посмотреть на заточенного опального олигарха, словно на диковинную игрушку? Похоже, что нет, его бы предупредили и сводили в баню. К вертолету со всех ног бежали охранники, на ходу дергая затворами автоматов. Но не успели они приблизиться, как двери вертолета открылись, и на снег выпрыгнули парни в черном. В считаные секунды они рассредоточились по периметру тюремного двора и тут же открыли по охране огонь из автоматов и гранатометов. Первые ряды охранников тут же превратились в куски окровавленного мяса, остальные упали на снег и попытались отстреливаться. Лежавшую охрану атакующие закидали гранатами, красные фонтаны то тут, тот там вскидывались к серому безразличному небу.

Скоро все было кончено.

«Черные» добили раненых выстрелами в упор, погрузили два трупа своих в вертолет и двинулись в здание, а сгрудившиеся во дворе немецкие овчарки начали слизывать кровь с ослепительно белого снега.

Еще в самом начале перестрелки Марковский залез под кровать и зажал обеими руками уши, чтобы не слышать этой ужасной стрельбы. Он с детства не любил насилие, точнее, не любил насилие рядом с собой. Где-то на стороне он его допускал, и не раз сам отправлял своих личных телохранителей убрать того или иного человека, мешавшего ему строить бизнес.

В здании в течение нескольких минут звучали выстрелы и взрывы, «черные» добивали отчаянно сопротивлявшийся персонал. Охранники были совершенно не готовы к тому, что кто-либо осмелится атаковать их арктическую тюрьму. В истории «Снежного барса» случались только неудачные попытки побега, когда обмороженные или объеденные белыми медведями и песцами трупы находили потом в тундре. Тюрьма была выстроена так, что бежать из нее фактически нереально, зато для штурма оказалась уязвима.

Марковский и Лопухов лежали каждый под своей кроватью и, слыша, как стихают выстрелы, лихорадочно ждали, что же будет дальше. Повторят они незавидную судьбу своих тюремщиков или?..

Наконец в двери камеры повернулся ключ, и Михаил подумал: «Ну, вот и все, сейчас меня порешат. Хотя, если бы Семенов хотел меня замочить, давно бы уже кокнули при попытке к бегству или отравили чем-нибудь в лучших традициях КГБ». Да и показательный процесс над Марковским еще не закончился, тома его дела уже толще «Войны и мира», а следствию открывались все новые и новые подробности. Нет, это не Семенов, но кто тогда? По чью душу вся эта бойня?

Дверь в камеру распахнулась, и Марковский, выглянув из-под кровати, увидел две пары черных армейских ботинок в ошметках окровавленного снега, и к горлу тут же подкатила тошнота.

— Михаил Борисович, да вылезайте вы, все уже кончилось, — заглянуло под кровать улыбающееся лицо гладко выбритого парня.

Марковский нехотя вылез.

Рядом с парнем стоял огромный негр с дредами и шрамом на пол-лица, зябко подергивавший плечами. Он шагнул в сторону и звонко пнул ногой койку Лопухова, из-под которой тут же высунулась вспотевшая физиономия с зажмуренными глазами.

— Вы свободны, Михаил Борисович, мы пришли за вами. Возьмите теплые вещи, на улице все-таки не май месяц, и полетели отсюда. Неприятное ведь место, да?

Марковский недоуменно посмотрел на своих спасителей, ничего не сказал, но одеваться начал.

— Да, вы не бойтесь, теперь вы в надежных руках, ваше заключение подошло к концу. Меня зовут Дима, а этого красавца — Илайя, — кивнул парень на ухмыляющегося черного гиганта.

— А я? Я свободен?! — засуетился Лопухов.

— И ты тоже теперь свободен, как птица, — продолжая улыбаться, проговорил Дима и, неожиданно вскинув руку, снес Лопухову полголовы. Марковского обдало брызгами крови и горячим дыханием пороховых газов.

— Простите за неудобство, но нам не нужны лишние свидетели, — извиняющимся тоном, но совершенно спокойно продолжал Дима. — Пойдемте скорее, у нас очень мало времени. Нужно улететь до того, как на наши поиски поднимут полярную авиацию.

— Хорошо, ведите, — ответил пришедший в себя Марковский и, надев пуховик и шапку, устремился за своими странными спасителями. В коридорах валялись трупы охранников, и Марковский брезгливо переступал через лужи крови. В двери камер барабанили осмелевшие узники, требовавшие открыть их. Михаил отметил, что никого, кроме него, освобождать не собираются. Наоборот, дюжие парни в черном деловито крепили на стены и двери взрывные устройства. Когда Марковский вышел на улицу, ему в лицо ударил порыв ледяного ветра, на миг лишив дыхания. Команда в черном активно грузилась в вертолет. Михаил подошел к кабине, и крепкие руки Илайи и Дмитрия подсадили его наверх, затем усадили на удобное место и сунули в руку чашку обжигающего мясного бульона. Лопасти вертолетного винта разогнали овчарок, и вертолет мягко взмыл ввысь. Когда он удалился на достаточное расстояние от тюрьмы, толстые черные пальцы Илайи вдавили красную кнопку дистанционного управления. Взрывчатка послушно сдетонировала, и осколки «Снежного барса» горящей феерией рассыпались по белому покрывалу тундры, отдавая последний залп салюта по уже мертвым тюремщикам и еще живым узникам…