Читать книгу - "Кремлевский спецназ - Александр Тамоников"

– Ольха! Я – Редут! Через километр опасный участок. Разрешите мне выйти вперед и осмотреть местность у моста.

– Это лишнее, Редут. Выходим к реке в установленном порядке. Единственное – чтобы при подходе к мосту твои бойцы находились в повышенной готовности. На любое движение у реки, в «зеленке», на правом склоне открывай огонь без дополнительной команды. Режим движения не меняем. После прохождения опасного участка остановимся, осмотримся. Далее до пункта назначения пойдешь первым. Как понял меня?

– Понял вас, Ольха!

– И спокойнее, Редут, спокойнее! Конец связи.

Переведя бортовую радиостанцию на режим приема, Куршин взглянул на своего водителя сержанта Аданяна:

– Как дела, Тофик?

– Нормально, товарищ полковник! – улыбнулся водитель.

– У вас в Ереване сейчас тоже теплая погода?

– Нет, в Ереване сейчас снег. И все равно там хорошо… Сплю и вижу, как вернусь домой.

– Недолго осталось!

– А вы не знаете, когда нашему полку уходить отсюда?

– Нет. Но до 15 февраля все войска ограниченного контингента должны покинуть Афганистан.

– Это хорошо, месяц переживем как-нибудь.

– Месяц – это по максимуму. Не исключено, что уйдем и раньше. Тебя дома кто ждет? Мы ни разу за полгода так и не поговорили по душам.

– Мама и Алмаст.

– А отец?

– Нет у меня отца, товарищ полковник. Умер перед тем, как меня призвали в армию.

– Болел?

– В том-то и дело, что совсем не болел…

– Отчего же умер? Хотя, если не хочешь, не отвечай.

– Сердце остановилось. Утром, как обычно, вышел из дома – у нас свой дом на окраине города, – пошел к автобусной остановке. Я в окно видел. А потом вдруг присел на скамейку у соседнего дома, голову набок наклонил и сидит. Я мать позвал – раньше отец никогда по пути к остановке не останавливался. Мы к нему, а отец… Мама заголосила, сосед вызвал «Скорую». Потом сказали, что умер от острой сердечной недостаточности. Ему только сорок лет исполнилось.

– Извини, я должен был знать об этом. Но в последнее время людей то и дело перебрасывают из части в часть, некогда все было… Извини.

– Да что вы, товарищ полковник, не за что извиняться, – смутился водитель.

– Ты в семье один или у тебя есть братья, сестры? – поинтересовался Куршин.

– Один.

– Так почему тебя призвали в армию? По закону ты мог получить отсрочку.

– Мог, но не захотел.

– А в Афганистан как попал? Тебя не должны были отправить сюда.

– И не хотели отправлять. Собирались в учебке оставить, только я сам напросился, чтобы в Афган послали. У нас на улице трое пацанов здесь служили в разное время. Один погиб, хоронили с почестями, двое вернулись. Вся улица встречала. Вот и я решил проситься «за речку». Командиры недолго думали, отправили. Теперь и я вернусь домой с медалью «За отвагу», а мама и Алмаст гордиться мной будут.

– Лучше бы ты остался в учебке, – еле слышно проговорил полковник.

Сержант не расслышал слов командира полка, переспросил:

– Вы что-то сказали, товарищ полковник?

– Я хотел узнать, кто это, – Алмаст?

– Это моя девушка. Очень хорошая девушка, рядом живет. Матери помогает. А красавица! Таких во всем Ереване не найти. На нее многие обращали внимание, а она выбрала меня. Письма каждую неделю пишет. Красивые письма. Ждет!

– Это хорошо, что ждет… А что означает имя Алмаст?

– Алмаст – значит бриллиант. А для меня она дороже всех бриллиантов на свете!

– Любишь?

– Люблю! А у вас, товарищ полковник, большая семья?

– У меня?

Лицо командира полка исказила гримаса.

– Нет, солдат, у меня была небольшая семья.

– Почему была, товарищ полковник?

– Почему? – вновь переспросил Куршин. Что-то дрогнуло в его душе, защемило сердце, и он, боевой командир, умевший держать себя в руках в самых тяжелых ситуациях, вдруг неожиданно для самого себя разоткровенничался перед своим бойцом, которого едва знал. – Потому что дочь два года назад, отдыхая с однокурсниками – она у меня училась в университете, – утонула в море. Заплыла слишком далеко, сил вернуться назад не хватило, а так называемые друзья, крепкие парни, и не подумали броситься спасать ее. Жена же загуляла.

– Что? Как это загуляла? – изумился водитель.

– Ты не знаешь, как загуливают бабы? Мужья в командировках, а они с хахалями в постели кувыркаются. И плевать им, что мужья на войне. Им на все наплевать, лишь бы…

Куршин замолчал.

– Странно! От вас – и загуляла… – выдержав паузу, проговорил водитель.

– И что в этом странного? – усмехнулся Куршин.

– Да вы же полковник, командир полка, в Союзе генералом станете, большой пост займете. И зарплата у вас о-го-го!

– По-твоему, полковник, генерал, маршал не такие люди, как все?

– Конечно, не такие. Вы начальник.

– Как видишь, и от начальников жены гуляют. Но прекратим этот разговор.

Тут командира полка вызвал на связь начальник охранения:

– Ольха! Я – Редут! До начала опасного участка менее километра.

– Я в курсе. Что еще?

– Разрешите мне все же выйти вперед?

– Нет! И я, по-моему, просил: спокойнее, старший лейтенант. А теперь уже приказываю. Нет резона «духам» сейчас нападать на нас, создавать себе совершенно лишние проблемы.

– Понял вас, Ольха!

Командир полка переключил радиостанцию.

…В этот момент замаскировавшийся в кустах на ближней справа от дороги высотке афганец извлек из кармана камуфлированной куртки современную японскую портативную радиостанцию:

– Абдул! Это Али. Колонна русских в восьмистах метрах от моста.

– Полковник в машине?

– Да, в «УАЗе», что идет первым. За ним БМП-2.

– Солдаты на броне или в десантном отсеке?

– На броне. Укутались в бушлаты, холодно.

– Скоро им будет ни тепло, ни холодно… За колонной больше никого нет?

– От спуска с перевала – никого.

– Хоп! Ты сделал свое дело. Отходи.

Командир группы душманов Абдул, получив сообщение разведчика, передал бойцам своего отряда, занявшим позиции на склоне холма, в близлежащей «зеленке» и в неглубокой балке на подъезде к мосту:

– Внимание! Гяуры приближаются. Всем приготовиться. Атака строго по ранее определенному плану и по моей личной команде!