Читать книгу - "Антикиллер - Данил Корецкий"

Он еще раз замахнулся, но сдержал руку.

– Ну, где твои дружбаны? Думаешь, я их боюсь? В рот я их делал!

Баркас засмеялся глумливым смехом.

– А вот и они! Полюбуйся!

Четверка Черепа волокла еще двух донецких. Лицо одного напоминало сырой бифштекс.

– Пику Дятлу засунул, пидор! – пояснил Череп. – Сразу, без разговоров, только подошли – раз! По самую рукоятку!

– А где пика? – спросил Баркас.

– Не вынимали. Дятел там лежит, «скорую» вызвали. Кровь наружу почти не течет...

– Жалко, нет пики. Я бы ему ее прямо здесь в сраку вогнал. Ну ничего, сочтемся... Еще есть?

– Несколько убежали. Вроде за подмогой.

– Ладно, подождем их подмогу. Где Кент?

– Здесь я, – отозвался крепыш. Они с Рындой накрепко связали своим подопечным руки тонким нейлоновым шпагатом.

– Остаешься. Рында отвезет их – и назад.

– Куда везти?

– Рыба знает.

Рында сел рядом с водителем и полуобернулся к чужакам, держа в проеме между спинками сидений нож, чтобы они его видели.

– Не дергаться, падлы.

Рыба подъехал к Центральному рынку, через неприметные, всегда закрытые железные ворота въехал на территорию и, медленно протираясь сквозь толпу, подрулил к мясному павильону.

– Сюда давай, – грузчик в заляпанном кровью черном халате показал на узкий проезд к холодильным камерам.

Там, в отсутствии посторонних взглядов, донецких вывели из машины.

– Теперь немного остыньте, – грузчик с усилием распахнул громоздкую дверь морозильной камеры. Внутри висели одеревеневшие то ли свиные, то ли коровьи туши.

– Да вы что, ребята, – запричитал длинный. – Мы же там сдохнем!

– Сдохнете – закопаем, – философски ответил «черный халат» и, пинками загнав обоих в холодильник, закрыл дверь.

Рыба развернул машину и осторожно двинулся через толпу в обратный путь. Навстречу проехал автомобиль Весла, в котором везли еще двоих.

Они успели к «Супермаркету» вовремя, как раз к началу разборки. Донецких приехало человек двенадцать. Их главарь чуть в стороне беседовал с Баркасом. Рядом с каждым стояли по три человека. Кент держался чуть в стороне и постоянно перемещался, будто выдерживал определенную, только ему известную позицию.

– Мы ничего не нарушили, – втолковывал здоровенный, как штангист-тяжеловес, главарь Баркасу. – Всех пересажали, точка освободилась, мы ее заняли.

– Ну ты даешь, братуха, – засмеялся Баркас, и Рында понял, что он не боится тяжеловеса и, если понадобится, сшибет его головой с ног, как когда-то Амбала.

– Прям шел по улице и нашел ничейный кусок золота. У нас здесь свои расклады. Итальянец сидит, теперь это точка Шамана. Вот такие дела, братуха!

– А кто это так решил? – нагло спросил «штангист». – Я знаю, что точка ничейная. А ленгородцы соглашались нам ее сдать.

– Да нет, братуха, – Баркас перестал улыбаться. – В Тиходонске не ленгородцы решают и не ты!

– А кто? Скажи, кто? – напирал главарь.

– Это тебе твои люди скажут. Если их отпустят, конечно. Они ведь нашего парня замочили...

– С этим еще разбираться надо – кто виноват. А моих – отпускай! По-хорошему отпускай!

«Штангист» расстегнул куртку, чтобы показать то, что находилось у него за поясом.

Баркас опять улыбнулся.

– Вон ты какой страшный, братуха! Ну, глянь сюда!

Он, в свою очередь, расстегнул куртку.

– А теперь посчитай – сколько вас, сколько нас! И посмотри на того парнишку, – Баркас ткнул пальцем в сторону настороженно передвигающегося с места на место Кента. – Знаешь, что у него в руке? «Узи»! В две минуты вас перекосит!

Баркас оскалился.

– И не забывайте, падлы, на чьей вы земле! Убирайтесь к себе к ебаной матери и наводите свои порядки!

У главаря донецких задергалось веко.

Баркас сунул руку к поясу.

Кент, окаменев лицом, распахнул куртку.

– Атас!

У кого-то из донецких не выдержали нервы и несколько человек рванулись к своим машинам.

– Правильно, братишки. Дергайте, пока целы!

– Ладно! – «штангист» сделал шаг назад. – За мной должок. Еще встретимся!

– Хоть три раза в день, братуха!

Баркас с холодной улыбкой наблюдал, как чужаки убираются восвояси. Потом повернулся к своим.

– Поехали. У нас очко крепче оказалось. Молодцы!

Когда подходили к машинам, он подозвал Рынду и Кента.

– Шаман сбор назначил. Съездите с Рыбой, позовите ленгородцев и речпортовцев. Нахичеванцы знают, сами придут. Адреса я сейчас дам.

* * *

Александр Крылов перелистывал страницы оперативных дел по разрабатываемым преступным группировкам. Здесь было все: шантаж и вымогательство, торговля наркотиками и кражи, грабежи, разбои, нападения на водителей автомашин, нанесение увечий, незаконное владение оружием, большое число хулиганств и избиений.

Иногда приводились только факты преступлений, но встречалась и полная раскладка: кто, когда, с кем, где, почему, как...

Для официального использования эти материалы не годились: суду нужны свидетели, потерпевшие, вещественные доказательства, заключения экспертов, а не обрывки разговоров, пересказ слышанной от кого-то истории, пьяные откровения либо даже наблюдения самого толкового и заслуживающего доверия агента.

Тщательно процеживая оперативную информацию, сыщики уголовного розыска или РУОПа могут выявить совпадающие сообщения и материализовать их в виде ножа с отпечатками пальцев, ограбленного, но не заявившего о том гражданина, свидетеля, наблюдавшего поножовщину с собственного балкона, то есть отыскать доказательства, предусмотренные законом. Тогда свидетеля и потерпевшего допросит, следователь, нож исследуют эксперты и перед судом предстанет не набор бессвязных и несистематизированных баек сомнительного происхождения, а столь любимые улики, позволяющие вынести приговор.

Однако в последнее время оперативные службы, следователи и суды захлестнуты таким валом неопровержимых свидетельств преступлений: трупами с признаками насильственной смерти, взломанными сейфами, ограбленными квартирами, бесконечными заявлениями о хулиганствах, изнасилованиях, избиениях, – что не успевают отрабатывать массив о ф и ц и а л ь н о й информации.

К тому же вызванное многими причинами и тщательно скрываемое от общественности явление, научно именуемое «снижением интереса к результатам служебной деятельности», а в повседневности называемое похуизмом исполнителей, приводит к укрытию явных фактов преступлений, незаконным отказам в возбуждении уголовных дел, опусканию «на тормозах» возбужденных, издевательски несоразмерным приговорам и другой подобной хреновне.