Читать книгу - "Волкодавам виза не нужна - Сергей Самаров"

– Слушаю, Лесничий.

– Здравия желаю! Бывший лейтенант спецназа ГРУ Редкозуб беспокоит. Приказано прибыть в ваше распоряжение. Я в Москве.

– Где именно? – спросил Лесничий.

– На площади Трех Вокзалов. Жду дальнейших распоряжений.

– Москву хорошо знаете?

– Ориентируюсь. Особенно в центре.

В кухню вошел Селиверстов и вопросительно посмотрел на Сергея.

– Подождите минутку.

– Кто? – тихо спросил полковник.

– Редкозуб объявился.

– Где он?

– У Трех Вокзалов.

– Там народу много. Пусть проедет одну остановку на метро до Красносельской или, еще лучше, пешком пройдет. Там рядом. Скажи ему номер машины. Она метров на пятьдесят-семьдесят от перекрестка по Красносельской поднимется. Пусть сразу к водителю подходит. Тот его к нам привезет. Сюда.

Лесничий передал приказ полковника.

– Понял. Я знаю, где это. Выполняю, – коротко согласился бывший лейтенант.

– Еще одним земляком больше, – сказал, убрав трубку, Сергей Ильич. – Наш, кубанский казак. Кстати, в группе все выходцы или с Кубани, или с Дона. Я обратил внимание. Это случайность?

– Нет, не случайность, – ответил полковник. – Хорошо, что заметил. Я ждал от тебя этого вопроса. Он в чем-то принципиальный. – Прежде чем объяснить, Селиверстов позвонил водителю микроавтобуса, дал ему задание, убрал телефон и продолжил: – Я надеялся, что ты заметишь. Обрадовал!.. Разведчик обязан видеть такие вещи. Принцип подбора обусловливался тем, что у вас у всех говор схож с тем, который слышен в восточных регионах Украины. Я понимаю, что вам самим это мало заметно. Но со стороны бросается в глаза. Или в уши. Кроме того, прорабатывается еще один вариант. К ополченцам Донбасса присоединился отряд добровольцев из числа донских казаков. Кажется, двенадцать тысяч человек. О них все СМИ писали. И в Киеве это, конечно, знают. Обсуждается вопрос целесообразности включения твоей группы в состав донского добровольческого отряда. Конечно, под чужое командование вас никто передавать не будет, казачьи лампасы не навесят. Но для проформы и этот вариант можно рассмотреть. Хотя это не я решаю. У нас есть аналитический центр, там все просчитывается, а нам с тобой предстоит выполнять решение. Ты пей чай-то. А то остынет.

– Я обычно холодный пью.

– И напрасно. Чай следует пить горячим. Только тогда он полезен. Лучше без сахара. С чем угодно. С вареньем, со сливками, с конфетами.

Чай они пили молча. Потом полковник Селиверстов посмотрел на часы, взял на себя обязанности повара и нажарил котлет на троих. Время он рассчитал, как оказалось, правильно. Едва кулинар снял со сковороды последние котлеты, как раздался звонок в дверь, и сразу залаяли собаки.

Хозяин дома пошел открывать дверь и, к удивлению старшего лейтенанта, привел на кухню офицера ГИБДД в сигнальном жилете и даже с нагрудным номерным знаком.

– Знакомьтесь. Лейтенант Редкозуб. Если не подводит память, Николай Федорович. А это твой непосредственный командир. С ним ты по телефону разговаривал. Старший лейтенант Лесничий Сергей Ильич. На людях вам лучше общаться по имени-отчеству и забыть про звания. Даже тогда, когда никого рядом не видно. Мы все сейчас под колпаком у украинских спецслужб. Современная аппаратура способна услышать разговор метров с семидесяти. У вас такая тоже будет. Попрошу всех учесть необходимость конспирации. Голодный, Николай Федорович?

– Есть слегка.

– Тогда садись за стол. А где ты такой неприличной формой обзавелся?

– Попросил настоящего гаишника поделиться.

– Он сам-то жив остался?

– Думаю, жив. От перелома челюсти еще никто не умирал. Этот дурак пистолет на меня наставил, ствол к животу прижал.

– Где ты его нашел?

– А я не его, а хлебный фургон нашел. У магазина стоял с заведенным двигателем. Я за руль и рванул на выезд из поселка. А там пост стоит. Водитель, оказывается, сразу позвонил и сообщил об угоне. Два красавца с автоматами. Я с ними поговорил по душам. Одному нечаянно в челюсть попал, потом вежливо попросил его помочь мне раздеть напарника, который был примерно моей комплекции. Тот сообразительным оказался. Мигом содрал форму с товарища, снял с пояса наручники, мне протянул и руки подставил. Он сам попросил, чтобы я их повязал. Так я и сделал. В дополнение еще и проволокой спутал. В хлебном фургончике нашел большой моток. Посадил их в ментовскую машину, сам за руль и по газам.

– Это где было? – спросил Лесничий.

– Только-только в Московскую область из Тверской въехал. Небольшой какой-то городок. Кажется, Спас-Заулок называется. Пост на выезде в сторону Москвы. Но не на трассе, где движение большое, а неподалеку. Нас с других машин никто не видел.

– А дальше что? – поинтересовался полковник Селиверстов. – Машину, как я догадываюсь, ты вскоре бросил, да?

– Не сразу. Километров пятьдесят отмотал. Может, даже больше. Проехал Клин, свернул в лес недалеко от какой-то деревни, своих пленников их же наручниками к дереву приковал. Будут ночью кричать, когда машины на трассе не шумят, в деревне их обязательно услышат и прибегут. Недалеко от станции машину с обрыва в речку спихнул вместе с оружием. Себе только один пистолет оставил и денег на электричку у ментов попросил. Вот и все.

– А с зоны как уходил? – поинтересовался Лесничий.

– Еще проще. Нас с работы по улице колонной водили. Естественно, под охраной. Я из колонны вышел. Один такой с автоматом ко мне вплотную и каркает: «Куда! Встань в строй, мать твою!» Я спокойно так отвечаю: «Надоело. Домой пошел». Он не понял, остановился в растерянности. Я его нос между пальцами зажал, развернул ему голову, автомат захватил. Смотрю, другие охранники бегут. Я над головами очередь дал. И над своей колонной тоже. У нас в отряде парни тертые. Сразу врассыпную – кто куда. Я охраннику еще для верности по головушке добавил и был таков. Не знаю, может, еще кто-то потерялся. Но я проблем не испытал, всегда бегал хорошо. Да за мной, кажется, и не гнались. Там и без меня забот хватало.

– Значит, без груза двести обошлось.

– Были такие настоятельные рекомендации. Я их выполнил.

– Нормально отработал, – похвалил полковник, вышел в прихожую, зажег свет, открыл шкаф, встроенный в стену, покопался там и принес Николаю Федоровичу не самый чистый джинсовый костюм. – Мы с тобой одной комплекции. Переоденься. Я в нем на даче летом работал. Вроде бы без дыр. На первое время сойдет. А как все соберутся, одежку вам доставим. Каждому по размеру.

– Спасибо. Ментовский мундир пока вам оставить, товарищ полковник? – спросил Редкозуб.

– Нет. Сейчас найду, где тут у меня мусорные пакеты. Отвезем на базу, бросим в котельную. У меня дома таких вещей оставаться не должно.

– Знаешь что, Николай Федорович, давай на «ты» переходить, – предложил Лесничий. – Мы ровесники, к тому же земляки. Согласен?