Читать книгу - "Диверсант №1 - Сергей Самаров"

Он не особенно придирчиво осмотрел свой костюм. На званый вечер после пары часов, проведенных в лежачем положении, идти, конечно, нельзя. Но в казино – почему бы и нет? Его костюм совсем не напоминает джинсовый, а складку на поле пиджака можно получить и сидя в такси. В самом деле, не возить же с собой по городу утюг…

Выйдя на улицу, Гольдрайх прогулялся несколько кварталов пешком, выпил стаканчик вина в открытом кафе и обменялся парой слов с официанткой, совсем не похожей своей широкой костью и сильным торсом на жилистых лицом и телом француженок, а потом, выйдя на улицу, остановил такси.

– В казино «Mille la deuxiéme nuit»,[13]– сказал водителю на своей англо-французской смеси.

Водитель понял и молча поехал.

Название этого казино Джошуа слышал однажды за рулеточным столом в Лас-Вегасе. Разговаривали два завсегдатая, два хронических неудачника. И один из них рассказывал другому, как потрясающе ему везло целую ночь в этом парижском казино. Так везло, что двухмесячная поездка во Францию оказалась прибыльной, несмотря на то что после этой ночи выигрыш пришлось тратить только под контролем жены. Вернее, пришлось контролировать траты жены…

Джошуа ехал в надежде, что ему не повезет.

Казино не поразило своими внешними атрибутами. Это явно не американский размах. Чуть в стороне машет светящимися крыльями ветряной мельницы «Мулен Руж»,[14]а здесь над входом вертится только небольшая электронная рулетка. Зато публика здесь выглядит более степенной, чем в Лас-Вегасе. Не суетливые нувориши, быстро разбогатевшие и так же быстро стремящиеся разориться, а настоящие европейцы, чувствующие свое превосходство в чем-то другом. И, конечно, никто не ходит здесь в казино в джинсах. Чувствуется воспитанный веками вкус. Хорошее определение, весьма подходящее к моменту, дал когда-то отец Джошуа: «Американцы чувствуют свое внешнее превосходство перед европейцами, а европейцы чувствуют свое внутреннее превосходство над американцами. И потому они никогда не будут любить друг друга». Здесь, на каменных ступенях солидного старинного здания, младший Гольдрайх понял старшего Гольдрайха. И это понимание понравилось ему. Показалось, что такая солидная публика играть будет очень солидно. Они обязаны знать, как следует играть.

И Джошуа смело шагнул в распахнутую швейцаром дверь с твердым желанием проиграть много.

* * *

Покупка большого количества самых дорогих желтых фишек сразу привлекла к нему общее внимание. Впрочем, это всегда и обязательно происходило в любом казино и не удивило Джошуа. Просто он не любил ходить лишний раз к кассе, когда умудрялся все спустить в мгновение ока. И за рулеточным столом с его манерой игры деньги и выигрывались, и проигрывались очень быстро. Редко кто делал такие же крупные ставки. Редко кто может позволить себе такое…

И в этот раз произошло то же самое. Джошуа подошел к рулеточному столу вовремя. Крупье только сказал свою традиционную фразу: «Faites les taux, mesdames et messieurs!»,[15]как он сразу вывалил целую горсть фишек на поле «двойного ноля». И не обратил внимания на взгляды окружающих его людей. Это для них такие деньги – возможность купить новую машину или приличный дом, а для него это только ставка. Только ставка, и больше ничего. Впрочем, нет… Для него это возможность почувствовать, как быстрее бегает в теле кровь, как стучит она в висках. Это ощущение момента незнания и невозможности управлять…

Момент безвозвратности судьбы…

Где он, этот момент? Где он?

Джошуа прислушался к себе. Нет, ничего не шевельнулось внутри, и совсем не появилось волнения, когда шарик рулетки, с привычным рокотанием прокатился несколько кругов и остановился там, где Джошуа и хотел, то есть очень далеко от сектора его выигрыша. Джошуа проиграл…

И этот проигрыш заставил его внутренне улыбнуться. Внешняя улыбка в этом случае будет выглядеть отчаянием, бравадой, еще чем-то, что было ему не свойственно. Но внутри он улыбался оттого, что хотел риска. И потому сразу же за таким крупным проигрышем снова поставил горсть фишек на то же самое поле. Любой игрок понимает, что удача и неудача идут полосами. А он сделал ставку, словно не знал этого правила. И даже не дал себе времени успокоиться после первого проигрыша, который другого поверг бы в шок. У Джошуа шока не было. Он сделал ставку, не переводя дыхание.

И проиграл опять. А потом проиграл и в третий раз. За две минуты он проиграл три шикарные машины. Но почему внутри осталось прежнее равнодушие? Никогда не было такого, чтобы игра не заставляла волноваться. Только когда крупно выигрывал – да, тогда он чувствовал к своей судьбе нечто вроде отвращения. Неужели и это теперь его не трогает?

Джошуа проиграл и четвертую ставку. И вконец расстроился. Но не из-за проигрыша, а оттого, что не расстраивается из-за игры, не нервничает.

Чтобы сбросить дурное настроение, он прошел к стойке бара и взял рюмку водки. И после маленького первого глотка почувствовал, как кто-то трогает его за локоть. Джошуа обернулся.

Перед ним стояла пожилая дама из самолета, хозяйка браслета, который забылся как-то за скучной игрой.

– Я рад увидеть, что Париж узнал вас даже трезвую… – сказал Гольдрайх с улыбкой.

– Что? – Дама сурово нахмурилась.

– Вы в самолете сказали мне, что Париж не узнает вас трезвую, а вы не узнаете трезвой его.

– Я так сказала?.. – Она попыталась вспомнить. – Впрочем, я была взволнована предстоящей встречей с городом своей молодости и выпила лишку. В таком состоянии я могу много чего красивого наговорить. Извините меня. Должно быть, я выглядела не слишком хорошо…

В ее возрасте вообще невозможно выглядеть слишком хорошо, если слово «слишком» можно употреблять со словом «хорошо». Но говорить этого женщине нельзя. Джошуа Гольдрайх хорошо воспитан.

– Что вы, вам совершенно незачем просить у меня прощения, – Джошуа поклонился с милой улыбкой. – Вы не совершили ничего предосудительного.

– А-а… – махнула она рукой. – Что я совершила, что я не совершила – это все неважно. Просто у меня дурное настроение. У вас тоже, наверное, скверное настроение. Я видела, как быстро вы проиграли черт-те сколько…

– Разве? – удивился Джошуа. – А мне показалось, что я проиграл совсем немного… И я хотел было пойти проиграть еще столько же.

Пожилая дама посмотрела на него с недоумением и с любопытством. Но тут же дурное настроение вернулось к ней. Джошуа показалось, что он догадывается о причине плохого настроения своей соседки по самолету.

– Вас еще не замучил комиссар Журден?

– Это кто такой? – спросил Джошуа равнодушно, но кровь в теле забегала быстрее. Он почувствовал это. И маленькие молоточки начали постукивать в висках. Началось…