Читать книгу - "Схватка вслепую - Александр Александрович Тамоников"

— Наверно, это и хорошо, что не пошлет, — сказал один из помощников резидента. — Это, знаете ли, дело опасное. Кассаб обязательно узнает о готовящемся штурме и предпримет меры. Например, уведет пленников куда-нибудь подальше или просто убьет их всех разом… Нужно понимать, что мы имеем дело с неадекватным типом, — помощник указал на фотографии. — Так что какой уж тут штурм? Тут надо действовать как-то иначе. Тоньше, я бы сказал.

— И все равно мне надо доложить о случившемся в Москву, — сказал посол. — Я обязан это сделать по долгу службы.

— Разумеется, — кивнул резидент. — Докладывайте. Но при этом обязательно разъясните, чтобы Москва не предпринимала пока никаких решительных мер. Растолкуйте им, чем чреваты такие меры. Скажите также, что мы, резидентура, в курсе всего происходящего. И что мы со своей стороны предпринимаем необходимые меры, чтобы спасти людей. Да-да, так и скажите — предпринимаем все необходимые меры! — заметив, что посол с удивлением и даже некоторым недоверием смотрит на него, повторил резидент.

— Хорошо, — кивнул посол. — О результатах переговоров я вам сообщу.

— Непременно, — сказал резидент.

Глава 10

В поисках решения

Когда посол отбыл, резидент велел тотчас же разыскать Мансура. Когда Мансур появился в резиденции, резидент протянул ему письмо с фотографиями. Мансур прочитал письмо, внимательно рассмотрел фотографии и ничего не сказал.

— Будем решать, что делать дальше, — проговорил резидент. — В вашем, Мансур, присутствии. Надеюсь, вы понимаете, что с недавних пор вы наш тайный сотрудник?

Мансур на миг прикрыл и вновь открыл глаза: это означало, что он утвердительно ответил на вопрос резидента.

— Итак, для начала я хочу услышать ваше мнение о письме, — сказал резидент. — Говорите на арабском, наш друг Мансур также должен участвовать в разговоре.

— Письмо… — сказал первый помощник резидента. — Да, письмо… Примечательное письмецо, что и говорить. Красноречивое во всех смыслах. Особенно если сравнивать его с предыдущим. Первое письмо написано на пишущей машинке, а это — от руки. Первое письмо написано на русском языке, а это — на арабском. В первом письме не было никаких фото, а здесь они есть… К тому же стиль второго письма разительно отличается от стиля первого письма. И это все говорит о том, что письма писали разные люди.

— Согласен, — продолжил мысль первого помощника второй. — Думаю, первое письмо было написано кем-то, кто стоит за спиной Кассаба. А вот второе — написано самим Кассабом.

— А из всего этого следует очень примечательный вывод, — дополнил третий помощник. — Похоже на то, что Кассаб по какой-то причине рассорился со своими высокими покровителями. Рассорился до такой степени, что решил играть по своим собственным правилам.

— И что же, его высокие покровители ему это вот так запросто позволили? — усомнился резидент. — Знаем мы этих покровителей. У них звериная хватка. Просто так они никого из своих когтей не выпускают.

— Ну, может быть, Кассаб не уведомил их о новых правилах, — предположил третий помощник. — Решил, так сказать, сыграть на опережение. Поставил их перед свершившимся фактом.

— Может быть, может быть… — в задумчивости проговорил резидент. — Все может быть. Интересно только, для чего Кассабу это понадобилось? Навлекать на себя гнев своих покровителей — это, знаете ли, дело опасное. Ведь неизвестно, как они к этому отнесутся. Могут лишить денег, а могут — и жизни. Как ты думаешь, Мансур? В чем тут дело? Отчего это Кассаб вдруг стал таким смелым? Может, он нашел себе каких-то других покровителей? А тогда кто они?

— Ливан — интересная страна, — не сразу ответил Мансур. — Примечательная. Как, впрочем, и другие арабские страны. Здесь каждый, кто сумел собрать вокруг себя сотню головорезов, начинает мнить себя крупной фигурой. Шейхом, эмиром, султаном — в общем, вождем. А если в стране идет война, то и спасителем Отечества. Сейчас в Ливане война… — Мансур помолчал, улыбнулся, отчего усмешка, застывшая на его губах, стала еще отчетливее и печальнее, и продолжил: — Арабы — люди гордые. Иногда гордость затмевает их разум. Думаю, то же самое случилось и с Кассабом. Одно его прозвище чего стоит! Кассаб — это «кормилец». Кормилец ливанского народа. Ну а уж если ты кормилец, то как можно терпеть чье-то покровительство? Тем более что это и не покровительство вовсе, а, по сути, петля. Вот он и сбросил с себя эту петлю. Во всяком случае, попытался это сделать.

Мансур умолк и подошел к окну. За окном струилось марево, ветер вздымал пыль, поднимал ее высоко, почти к самим небесам, пыль постепенно оседала, и тогда ветер вновь вздымал ее. Слышались голоса — люди спешили куда-то по своим делам. И что с того, что шла война? Война войной, а жить все равно надо. В конце концов, можно привыкнуть и к войне. Ливанцы давно уже привыкли к войне, и сейчас они шли или ехали по улицам, решали какие-то свои дела, о чем-то договаривались, на что-то надеялись… Мансур отвернулся от окна, по очереди посмотрел на присутствующих и закончил свою мысль:

— Мне кажется, Кассаб затеял свою игру. Изобрел свои собственные правила. Глупые правила. Страшные… Настолько страшные и глупые, что это даже и не правила, а смертный приговор самому себе. Даже целых два смертных приговора. Первый приговор, я думаю, вынесли ему его покровители. Они очень не любят, когда кто-то пытается выскользнуть из их сетей. Ну а второй приговор вынесли ему вы. Разве не так? — Мансур еще раз пытливо оглядел каждого из присутствующих.

— Может, и так, — задумчиво согласился резидент. — Вопрос лишь в том, кто быстрее исполнит этот приговор — мы или они? — Он указал рукой куда-то вдаль. — Надо, чтобы это были мы. Потому что если это будет кто-то другой, то с исчезновением Кассаба могут исчезнуть и похищенные им люди. Их уберут как ненужных свидетелей. И все спишут на того же Кассаба. На мертвого много чего можно списать. А потому нам надо поторопиться. Нам нужен четкий и быстрый план. Я это уже говорил, повторяю еще раз. Нам нужен план спасения наших людей!

— План, конечно, необходим, — согласился первый помощник. — Да вот только… Мы не можем действовать автономно, на свой страх и риск и по своему усмотрению. Нам нужно учитывать мнение Москвы.

— Какое еще мнение? — с досадой поморщился резидент. — Ведь нет пока никакого мнения!

— Вот об этом я и толкую, — сказал первый помощник. — Мнения нет, а действовать надо немедленно. И как быть?

— Действовать на свой страх