Читать книгу - "Час бультерьера - Михаил Зайцев"

Перловский сдуру вдохнул полной грудью, и в горле запершило от дыма. Стоя на коленях около трупов товарищей, в первую очередь расстрелянных «старушкой», Перловский закашлялся громко и надрывно. Кашляя и отхаркиваясь, Перловский продолжал ощупывать трупы, искать оружие.

У застреленного первым в кобуре под мышкой он нашел пистолет «глок-17», весьма популярный в середине 90-х. Поискал бы еще, нашел бы в пиджачном кармане и заявление, из коего следовало, что «глок» найден минувшей ночью и нашедший везет его сдавать органам правопорядка.

У застреленного последним из четверых поспешивших к сбитой «бабушке», у водителя «мерса», в котором ехал и сам Перловский, он нашел в кобуре на поясе «ИЖ», точную копию своей «пушки», но с полным магазином.

Откашлявшись, с двумя пистолетами, Перловский на цыпочках перебежал дорогу. За асфальтом сплошь кустарник, молодая поросль, лужи, ошметки талого снега, черные и противные! Переться напролом, шуму будет... Но чего это там, левее, за проплешинами?.. Ого, да это же тропинка! Быстрее! По асфальтовой кромке к тропинке!

Перловский ступил на тропу, выставив перед собой оба пистолета. С этой стороны дороги задымления практически нет, луна светится достаточно ярко, чтобы различать путь. Пламя, пожирающее перевернутую при взрыве бензобака машину, трещит за спиной, слышны лесные шорохи и... И слышно впереди, в редколесье, какое-то копошение!

Готовый открыть огонь в любую минуту, Перловский двинулся по тропинке крадучись, стараясь не задевать веток по сторонам, наступая на пятку, плавно переваливаясь на носок, затаив дыхание, напрягая глаза.

С каждым шагом подозрительные звуки все ближе и ближе. Вот уже и прищуренные глаза видят... Не поймешь, чего они видят: темное, длинное, с двумя горбами, рогатое... Ба! Да это же мотоцикл с седоками!

Впереди, метрах в семи-восьми, на тропинке мотоцикл. За рогатку руля держится байкер в шлеме с прозрачным забралом, одетый в короткую кожанку, в черные джинсы и ботинки на толстой подошве. Байкер только что выкатил мотоцикл на тропу, только что уселся в седло. Диво, как ему удалось сесть и усадить Михаила Юрьевича Юдинова на место пассажира у себя за спиной. Юдинова веревочные кольца прижали пузом к спине байкера.

«Ему кто-то помогал вязать Юдинова», – подумал Перловский, прислушиваясь, оглядываясь, поднимая пистолеты, целясь... Блин! Шурика лысого попадешь в похитителя, не задев похищенного!.. Обнаружить, что ли, себя, рвануть к мотоциклу, рискуя нарваться на пулю мотоциклиста или его невидимого помощника?.. Ну?! Рискнуть или...

Поздно! Мотоцикл рыгнул выхлопными газами, движок затарахтел, колеса закрутились, и мотоцикл помчался прочь по тропинке.

Следующую минуту Перловский потратил на поиски помощника террориста. Рискуя, между прочим, быть обнаруженным, двигаясь с минимальной предосторожностью, в основном надеясь на слух и на удачу.

Стремглав пролетели шестьдесят секунд, затих вдалеке рокот мотоциклетного мотора, испарился запашок выхлопных газов, и Перловский, вспомнив подходящее моменту изречение старика Конфуция: «Трудно найти черную кошку в темной комнате, тем более если ее там нет», опустил руки, выпрямил спину. Заковыристо матерясь, Перловский развернулся кругом и побежал к дороге, к огню и дыму, проверять, а вдруг кто живой, в смысле раненый, из ребят остался. Если кто выжил, надо оказать посильную помощь и обязательно надо связываться с Пушкаревым, докладывать о похищении президента, о трупах, о светопреставлении со стрельбой и взрывами.

«Тропинка, по идее, должна вести к железной дороге, – думал Перловский, подбегая к асфальту. – Пушкарев свяжется с ментами на железнодорожной станции и организует перехват мотоциклиста-террориста!»

Перловский бежал, не замечая, что во врезном боковом кармане его пиджака давно вибрирует, требуя к себе внимания, трубка мобильного телефона. Перловский вспомнил о своем мобильнике и ответил на виброзвонок Пушкарева, лишь выбежав на асфальтовую плоскость, и в то же самое время, когда Перловский произнес «алло», мотоцикл с необычной парочкой в седле свернул с проторенной тропки на бездорожье.

Иное бездорожье гораздо более пригодно для верховой езды на мотоцикле, чем некоторые пешеходные тропки. Меньше брызг из-под колес, мотоциклетная фара высвечивает пунктир колеи, сохранившейся назло оттепели с ночи, после перегона мотоцикла к месту акции, маршрут следования знакомый, деревья редки, и можно слегка прибавить газу.

Мотоцикл совершал плавные виражи по комфортному бездорожью в течение двадцати с лишним минут, пока не вырулил на убогую дорожку, более похожую на просеку. Здесь, на дорожке-просеке, стоял, дожидаясь мотоциклиста, задрипанный «жигуленок-шестерка» с номерными знаками, испачканными грязью. Разухабистая дорожка вела в никуда, терялась в жидком редколесье, заезжали сюда разве что наиболее отчаянные моторизованные грибники, оттого автомобиль и стоял открыто, без всякой маскировки.

Спец по террористическим акциям остановил мотоцикл, проворно соскочил с седла вместе с нагрузкой в виде бесчувственного президента, раскладным ножом перерезал веревочные путы и сноровисто крутанулся на каблуках, подхватил оседающее наземь тело господина Юдинова.

Юдинова он запихнул на задние сиденья «Жигулей». Прежде чем сесть за баранку, проверил карманы похищенного и быстро обнаружил то, чего искал, – мобильный телефон. Он бросил находку в сторону сослужившего службу мотоцикла. Он подозревал, что опытный Пушкарев распорядился снабдить мобилу радиомаячком, потому она не звонит и не вибрирует, начальник службы безопасности «Никоса» надеется, что мобила останется в кармане Большого Босса. Напрасно надеется.

Повернув ключ в замке зажигания «Жигулей», террорист, ухмыльнувшись, произнес историческую фразу: «Поехали», и «жигуленок» нехотя забуксовал. Пришлось терять время – снимать с Юдинова барское пальто, бросать его под левое заднее колесо, стаскивать с Михаила Юрьевича пиджак, чтоб помочь преодолеть слякотную ямку правому заднему колесу. Ночью, когда он загонял сюда «Жигули», было ощутимо прохладней, и почва нормально держала автомобиль.

Он повторил хрестоматийное «поехали», вторично поворачивая ключ в замке зажигания, и «жигуленок» медленно, нехотя поехал, цепляя днищем земляные шишки, переваливаясь с боку на бок по-утиному. Хвала небесам, безобразно раскисшая к утру дорожка-просека коротка, всего-то один поворот-загогулина, и автомобиль выехал на грунтовку.

По грунтовке, случалось, гоняли грузовики от железнодорожной станции к шоссе, поэтому грунтовка относительно проходима, хоть и ухабиста. На ухабах «жигуленок» кувыркался минут десять и относительно благополучно добрался до заасфальтированной четырехполосной трассы, до цивилизованного шоссе. Но стоило повернуть с грунта на асфальт, как впереди, в каких-то пятидесяти метрах, обнаружилась разноцветная милицейская машина со «светомузыкой» на крыше и надписью из трех букв на корпусе: «ДПС».

Патрульная машина припарковалась у кромки шоссе, она потихонечку жгла бензин, обеспечивая работу систем обогрева, и за рулем ее прел упитанный лейтенант, равнодушно взирая сквозь сонный прищур на мельтешение габаритных огней, на движение двоеточий фар и подфарников за лобовым стеклом. А на открытом воздухе, на холодке, прислонившись задницей к багажнику казенной машины, дымил сигаретой субтильный сержант, вооруженный полосатым жезлом.