Читать книгу - "Настоящий полковник - Андрей Ильин"

— Передам.

— И это передай, — выложил Хозяин на стол приличный по объему и весу пакет. — Здесь то, что не прошло по счетам.

— Добро, — кивнул помощник, перебрасывая пакет на стол.

— Тогда все?

— Все. Пока.

Хозяин встал и пошел к двери. И Зубанов встал и пошел.

— Куда теперь? Домой? — спросил полковник, выйдя из кабинета в коридор и плотно прикрыв дверь.

— Нет. Теперь в приемную.

— В какую приемную?

— Главы администрации.

— Как главы? Мы же только что все обговорили…

— Тертый ты мужик, полковник, но в некоторых вопросах чистый допризывник. Черпак. Кто же серьезные разговоры напрямую ведет? Бугор не дурак, чтобы подставляться. Чтобы самому языком перед твоим диктофоном тренькать.

Сам он о деле никогда не скажет. Потому что очень тертый калач. Потому что на три раза вокруг страхуется. Там, где дело пахнет дурно, мелкую сошку вперед выставляет. Вроде этого третьего помощника. И через них всю информацию доводит. И получает. Без всякого для себя риска. Если что случится — сошка все на себя возьмет. И по полной программе оттянется. А Бугор опять в стороне.

Нет, сам Бугор ни одного лишнего слова не скажет — одни только правильные, по бумажке. К которым никакому прокурору не прикопаться. И никакому конкуренту. Тут, брат, — политика. Понял?

— Теперь понял.

— А раз понял, пошли. К Бугру пошли… Вблизи глава администрации был очень прост и демократичен. Как и положено насквозь демократизированному руководителю нового поколения. Он даже встал из-за стола, чтобы приветствовать вошедших.

— Очень рад, — сказал он, — что вы, Иван Степанович, так конкретно откликнулись на животрепещущие проблемы нашего города.

— Мы, бизнесмены, не можем оставаться в стороне от проблем города, в котором мы живем, — в тон ответил Хозяин.

— Садитесь.

Сели.

Далее Бугор и Хозяин говорили о самых насущных для города делах.

О помощи детям-сиротам и домам инвалидов, которую, наверное, удобнее всего осуществлять через попечительскую общественную организацию «Благотворительность — неимущим», возглавляемую главой города. Потому что она не облагается налогами, что сэкономит детям и инвалидам дополнительные средства.

Это понятно.

О том, что пора наконец позаботиться о внешнем облике родного города, в том числе о реставрации его исторического центра.

Здесь тоже все ясно.

О слишком высоких ценах, запрашиваемых оптовиками с детских садов, школ и тому подобных бюджетных организаций за продукты питания, мебель и другие товары. Что лучше один, но надежный поставщик, чем сто непонятно каких. И что если бы такой поставщик нашелся, то город всячески бы его поддержал.

Тут тоже не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, о чем идет речь. О неестественной монополии идет. Видно, крепко переплелись и перевязались дела Хозяина и Бугра, если тот отдает такой лакомый кусок.

В завершение разговора речь пошла об армии, которая квартировала на территории города и ближних к нему пригородах, которая еле сводила концы с концами и беды которой были близки сердцу городского головы.

Все, что было до того, полковник понял. О чем зашла речь теперь — нет. Связать воедино армию, Бугра и Хозяина так, чтобы при этом было выгодно и Хозяину, и Бугру, он не мог. О Третьей стороне — об армии — речь не шла. Работая охранником у братьев, а теперь здесь, на новом месте, полковник давно разуверился в каком бы то ни было альтруизме и даже просто деловой порядочности. Честные в этой жестокой за рынки, деньги и связи сваре не выживали. Честные разорялись первые, благодаря чему проходил естественный отбор сильных и слабых.

Полковник, работая на удачливых, был вынужден мыслить единственно возможной для них и для сложившейся экономической и политической ситуации категорией: ты мне — я тебе. И мы оба — ему. Полковник принял условия существующей игры и именно поэтому в своей работе почти никогда не ошибался.

— Армии сегодня тяжело как никогда, — сказал глава администрации. — Командиры жалуются, что дошло до того, что нечем кормить личный состав.

— Я готов помочь и выделить единовременную помощь…

— Спасибо вам. Но единовременной помощью проблему не решить. Ведь, кроме военнослужащих, есть еще ветераны Вооруженных Сил, инвалиды, воины-интернационалисты, родители и вдовы погибших при исполнении воинского долга, наконец. Все они в той или иной мере имеют отношение к армии. И все нуждаются в нашей помощи.

— Всем помочь затруднительно.

— Я считаю так же. Я считаю, что одномоментны1 ми благотворительными акциями дело не поправить. Надо изыскивать постоянные источники поступлений для перераспределения их в пользу нуждающихся военнослужащих и воинов-ветеранов. Более того, я имел беседы с командирами нескольких воинских частей, и они во многом разделяют наше с вами мнение. И готовы чем возможно помочь. Я предлагаю вам, как председателю вновь образованной комиссии, проработать данный вопрос с командирами дислоцированных на территории нашего города подразделений. Со своей стороны я обещаю всяческую помощь и содействие в любых по данному вопросу начинаниях. Соответствующее постановление подготовлено и будет подписано мной в самое ближайшее время…

Все равно ничего непонятно. Ну совершенно ничего!

— Спасибо… Очень был рад поговорить лично… До свидания!