Читать книгу - "Черная Луна - Олег Маркеев"

— Только не голоси, Белов! — ухо обожгло горячее дыхание. — У меня приказ тебя не трогать. Я кладу на подоконник ствол и ключ от наручников. Беги дальше и не забывай старых друзей!

Белов хотел спросить «кто вы?», но рот залепили скотчем.

Протопали шаги вниз по лестнице, хлопнула дверь, почти сразу же взвыл двигатель машины.

Белов перевернулся на спину, сел, прижавшись спиной к батарее. Напротив спиной к стене сидела на корточках Настя. Рот, как у Белова, был залеплен скотчем. Но руки связали спереди, вернее, наскоро обмотали тем же скотчем. Белов встретился взглядом с загнанно дышащей Настей, подмигнул и показал глазами на подоконник.

Дмитрия мучительно вырвало желчью. Едкая пена залепила рот, конвульсивно сжимавшийся живот пытался вытолкнуть наружу боль. В глазах все плыло от злых, жгучих слез.

— Смотрите, какие мы нежные! — раздалось сверху.

Носок грубого ботинка уперся в щеку, ободрав кожу, заставил повернуть голову.

Сквозь влажную муть, застилавшую взгляд, Дмитрий различил лицо человека, склонившегося над ним. Бесстрастное, с холодными глазами, как два стальных шарика.

— Хирург, он, часом, не помрет?

— Гарантирую.

Захохотали сразу несколько человек.

Дмитрий зажмурился. Вокруг было темно, пахло работающим двигателем, но пол не качался.

«Стоим, — понял Дмитрий. — Где? А главное, кто они?»

В лицо ударил слепящий свет. Дмитрий прищурился, попытался разглядеть что-то над собой.

В плечо впилась резкая боль, словно ужалила пчела. Сразу же по телу разлилось жгучее тепло.

— Пора каяться, парень, — раздался голос откуда-то из-за невыносимого света.

Дмитрий стиснул зубы. Примерился к боли, как атлет к штанге. И с ужасом понял — не выдержать. А боль с каждым ударом сердца становилась все сильнее, показалось, по венам хлещет расплавленный металл…

* * *

Срочно

т. Салину В.Н.

Захват объекта «Юнкер» произвел успешно. Получил первичную информацию.

Согласно договоренности, бригада службы безопасности «М-банка» объекты «Белка» и «Белый» сняла с контроля.

Владислав

* * *

Решетников за любым столом чувствовал себя хозяином, будь то дружеское застолье или совещание. Сейчас в кабинете Салина происходило нечто среднее. К кофе-чаю гостям принесли коньячок, для патриотов — водочку со всем необходимым. Разговор получился в меру острым, но перепрыгивающим с одного на другое, а в общем-то ни о чем. В основном, о насущном, о выборах.

По вызову Решетникова приехали пять депутатов. Люди мелкие, провинциальные, прошедшие в Думу партийным кагалом, то есть — списком. «По партнабору», — как выражался Решетников. Из политики их волновало одно — как остаться в Москве и не возвращаться к доверившимся им избирателям из медвежьих углов необъятной России.

Один депутат, правда, был связан с нефтяными баронами в своем северном округе, поэтому и рассуждал глубокомысленнее и пил солиднее, чем его обделенные природными ресурсами коллеги. Два депутата приехали с помощниками, слава богу, не из той категории, что находят с дыркой в голове в подмосковных лесах после таянья снега. Помощники налегали на закуску и вежливо кивали. Со своей стороны Салин выставил трех седовласых референтов, сохранивших этот чин с цековских времен, а теперь добросовестно референтирующих неизвестно что в фонде «Новая политика». В политических дискуссиях референты поднаторели настолько, что могли без труда связать смерть фараона Тутанхамона с решениями очередного съезда КПСС, кроме этого, знали миллион сплетен из негласного краткого курса истории партии, свободно ориентировались в кулуарах Кремля и спальнях московской богемы. В общем, люди полезные. Сам Решетников дирижировал застольной беседой с мастерством британского дипломата эпохи королевы Виктории и, если надо, балагурил, как восточный тамада.

Собрались за столом под благовидным предлогом «обменяться мнениями», а истинным поводом служили машины с неизвестными личностями в штатском, больше часа стоящие на подступах к особняку фонда, как танки, готовые к атаке. Игра против Подседерцева вступила в тот опасный этап, когда битва умов может легко перерасти в банальный мордобой группы захвата с охраной. Депутаты служили живым щитом он насильственных действий противника, за возможность подвязаться в первопрестольной на хлебной должности они при случае грудью встанут на защиту любого, тем более, таких солидных и полезных людей, как Салин и Решетников.

Время шло, а противник все еще не решился на открытые боевые действия. Это оставляло свободу маневра в закулисной войне, в которой стратегическое преимущество принадлежало Салину и его соратникам, но и тревожило, как всякое затишье на фронте.

Решетников короткими репликами подогревал спор между депутатом-нефтяником и помощником депутата-агрария, а сам незаметно бросал тревожные взгляды на дверь в комнатку отдыха, куда, получив записку от секретаря, удалился Салин.

Наконец дверь приоткрылась. Появился Салин, кивнул напарнику. Решетников извинился, вышел из-за стола, разгоряченные спором и выпитым избранники народа и их помощники не обратили на его уход внимания.

Решетников плотно закрыл за собой дверь.

— Как дела? — обратился к Салину, не теряя драгоценного времени.

Салин уже сидел в кресле, задумавшись, протирал стекла очков уголком галстука. Ответил не сразу, с сомнением покачав головой.

— Даже не знаю, Павел Степанович, как оценить результат, — произнес он.

Решетников присел на подлокотник кресла напротив.

— Я так понял, Владислав дело не завалил, — с затаенной надеждой спросил он.

— Не сомневайся. Владислав талантливый исполнитель. Идеальное сочетание дисциплины, инициативы и преданности. К тому же профессионал, хоть ты и не любишь этого слова. — Салин вздохнул. — Вот послушай.

Он взял со стола микрокассетный диктофон, нажал кнопку.

«— Резвый ты, Дима, — раздался из динамика голос Белова. — Научили кое-чему.

— Оружие на пол! — зло процедил молодой голос.

— Ты не выстрелишь.

— Дан приказ стрелять по тебе без предупреждения!

— Спасибо, предупредил. Только ты не выстрелишь. За мертвого медальки не дадут. И еще одно соображение. Им живой козел отпущения нужен. Ты же не хочешь меня заменить?

— Правильно мыслишь. Бросай ствол!

— Фиг тебе. Мне терять нечего. С такого расстояния первая же пуля нокаутирует, как удар рельсом. Даже если выстрелишь в ответ, я очнусь первым и перегрызу тебе, змееныш, глотку».

Салин выключил диктофон.

— Это что еще за индийское кино? — нахмурился Решетников.

— Диктофон трофейный, Владислав у Рожухина отобрал. Этот мальчик явился расколоть Настю Ладыгину, а нарвался на Белова.