Читать книгу - "В горах пощады нет - Сергей Самаров"

– Василич, я собак с детства боюсь. Не умею с ними ладить, – признался Бессарион. – Если что, собаку на себя возьмешь?

– Возьму… – согласился Тамаров.

– А я людей…

– Их двое. Стрелять нельзя. Сразу поднимутся с места и всей толпой на хвост сядут. С «краповыми» такие шутки не проходят… Необходимо хотя бы несколько минут выиграть…

– Руками справлюсь. Без выстрелов. На себя отвлеки, я сзади зайду…

– Тяжела участь легкоатлета… – заметил Артем Василий мимоходом. Но ехидство в его голосе слышалось отчетливо. – Договорились.

– Первый, Первый, я Шестой… – донеслось из «переговорки».

Голос звучал взволнованно и торопливо.

– Я – Первый, слушаю…

– Два человека пересекли ручей. След свежий. Только что прошли. Кучум след берет, готов к погоне…

– Спускай… Высылаю пару человек в помощь…

– На машине… Здесь «уазик» пройдет…

– Где вы?

– От дороги двести метров. Пересекли ручей…

– Ждите. Машина догонит…

– Мы преследуем…

– В случае опасности стрелять на поражение… Только не перестарайся. Вдруг местные… Зря не стрелять.

– Понял… Охота началась, – ответил Шестой чуть не со щенячьим восторгом. Заядлым и азартным, наверное, был охотником.

Беглецы переглянулись и кивнули один другому. Тамаров показал рукой, куда отойти Мерабидзе, чтобы не встретиться с собакой и иметь возможность невидимым сделать петлю, чтобы зайти погоне за спину. И сам мысленно «прогнал» в голове ситуацию.

Вообще-то, обучение борьбе с нападающей собакой Артем Василич проходил. Сначала теоретически, потом дали возможность в специальном костюме отработать способы защиты на практике, но собаки для тренировок были рабочими, и убивать их было нельзя. Потому тренировки были половинчатыми, хотя в теории все было понятно. Главное – заставить собаку атаковать выставленную вперед и согнутую в локте руку. Как правило, большинство собак атакуют ту часть тела, которая находится к ним ближе всего. И большинство собак атакуют в прыжке. Следовательно, и прыгать они будут именно так, чтобы схватить за руку, обычно выставляемую инстинктивно. По крайней мере все немецкие овчарки делают именно так. Но во время тренировок Тамарову пришлось столкнуться со стремительным, несмотря на гигантские размеры, алабаем[9]. У алабая, которому в естественных условиях, при защите стада от волков, приходится самостоятельно принимать решения чаще, чем это доводится делать немецкой или восточно-европейской овчарке, сообразительности и изворотливости больше. И, видимо, уже несколько раз столкнувшись с выставленной вперед рукой, тот алабай способ атаки переменил и под рукой атаковал в пах. Тамарова спас только защитный костюм. Но алабая из-за высокого роста трудно приучить ходить по следу. А здесь собака взяла след. Скорее всего это простая овчарка. Но ждать осталось недолго. К сожалению, ничего не оказалось под рукой, что можно было бы на предплечье намотать. Значит, придется терпеть и боль, и неизбежную рваную рану…

Собака бежала яростно, и слышалось ее хриплое дыхание. Но она не ломилась сквозь кусты, и потому треска со стороны ручья не доносилось. Артем Василич приготовился…

Овчарка вынырнула из-за кустов как раз там, где он и ожидал, и двигалась чрезвычайно стремительно. Была она небольшой по размерам, но достаточно быстрой. Выставив перед собой согнутую в локте левую руку, умышленно жертвуя этой рукой, подполковник Тамаров словно бы дал команду. Овчарка прыгнула и вцепилась в руку. Чтобы избежать рваного ранения, одновременно с прыжком Тамаров слегка подал руку вперед, вбивая предплечье в пасть как можно глубже, при этом стоя в упоре на правую ногу, чтобы собака не сумела сбить на землю, где с ней бороться будет трудно. Но борьбы и не произошло. Когда-то полученный навык, пусть и не отработанный в завершающей фазе, сказался, и в момент, когда на раздумья времени не было, сработал автоматизм. Левая рука, в которую собака вцепилась – и отцепиться еще не успела, – подалась вперед, задирая отважному животному голову, а правая рука тут же сделала крепкий захват за шею. Одновременный рывок двух рук навстречу, и раздался хруст. Шея сломалась без особых усилий. Собака умерла, только чуть-чуть удивленно взвизгнув.

Тамаров хотел было отскочить в кусты, чтобы не сразу попасться на глаза бегущим следом за собакой «краповым», но они оказались парнями тренированными, бегали быстро и увидели его раньше, чем он успел спрятаться. Бежать в такой ситуации – значит, вызвать на себя две одновременные автоматные очереди и не дать возможности Бессариону вступить в дело. И потому Артем Василич остановился, спокойно глядя в приближающиеся к нему стволы.

Крепкие парни в краповых беретах остановились в трех метрах. Но если сразу стрелять не стали, значит, собираются захватить живым. Впрочем, это была, видимо, первая реакция. Вторая последовала после того, как один из них, тот, что помоложе, труп собаки увидел.

– Кучум!..

Это был и зов, и приказ поднять голову, и истеричный вопль одновременно… Но с первого взгляда ясно было, что Кучум лежит в такой позе, в какой живой собаке лежать было бы предельно трудно. Глаза «крапового» начали наливаться кровью, и ствол автомата стал медленно подниматься, грозясь разразиться истеричной очередью. А Бессариона видно не было. У Тамарова даже мысль мелькнула, что грузинский подполковник бросил его и постарался выиграть время, чтобы самому успеть скрыться. Без собаки найти его будет уже не так и просто. Но Артем Василич привык на себя полагаться в большей степени, чем на кого-то другого, и смотрел «краповому» кинологу в глаза. Глаза всегда выдают последний момент перед тем, как указательный палец сожмется, сдавливая спусковой крючок. И у опытного человека есть возможность воспользоваться этим уловимым моментом и совершить резкий рывок влево. Ни на мгновение не ошибиться, не раньше и не позже, но строго в нужный момент. И именно влево, потому что влево же при стрельбе отбрасывается и автоматный ствол. А поскольку для Тамарова и «крапового» левые стороны – это противоположные направления, рывок влево может оказаться спасительным.

Ствол поднимался… Он грозил своим черным глазом… И готов был к тому, чтобы вместе с огненным мазком выбросить из нутра автомата стремительную и неуловимую для глаза смерть… Но подняться даже до уровня живота подполковника Тамарова ствол не успел. Звук был впечатляющим: что-то закрыло лицо «крапового» кинолога, потом что-то хрустнуло, и сам кинолог завалился вбок на товарища от удара сзади ногой в голову. А когда на тебя падает товарищ, его инстинктивно не отбросишь в сторону, а постараешься поймать и удержать. Бессарион просчитал, видимо, этот вариант и успел после удара сделать широкий шаг, произвести маховое движение второй ногой, как циркулем, и обрушить каблук на затылок второго «крапового» до того, как тот успел освободить руки и поднять автомат. Ногами грузинский подполковник работал красиво и эффективно. Совсем не как легкоатлет. Впрочем, времени для выяснения спортивного профиля компаньона им отпущено не было – со стороны слышался нарастающий шум двигателя торопящейся машины, уже преодолевающей ручей. Однако захватить автомат Бессарион успел, и, повинуясь жесту Тамарова, устремился к небольшому скоплению крупных камней, за которым можно было бы укрыться.