Читать книгу - "Ветеран особого подразделения - Валерий Рощин"

Тянуть с отъездом не стали — времени «шеф» дал в обрез. Вечером собрались, заправили сваренным кофе термос и спустились во двор. Сев в машину, запустили движок, осмотрелись… и осторожно поехали по вечернему городу. С трудом протолкавшись по забитой пробками Красной улице, вырвались на загородное шоссе. На развилке в Калинино подвернули вправо — на трассу «М4». И помчали в Ростовскую область. Таганрог, где после неудачной попытки стать гражданином США обосновался Борька Куценко, находился немного дальше Ставрополя. Потому и решили сначала наведаться к нему, а на обратном пути нагрянуть к Палычу.

Новенькая «десятка» резво бежала по хорошей дороге. Фээсбэшники расстарались и не пожадничали: кондиционер, крутая магнитола, велюровый салон, тонированные стекла… В бардачке и в самом деле лежал сотовый телефон, но звонить с него Барков рекомендовал в крайнем случае. А чтобы спецназовцы не переживали за своих родственников, перед уходом выудил из кармана свой мобильный аппарат и позволил каждому сделать по короткому звонку. Только женам и никому больше. Переговорив с близкими, те и впрямь успокоились…

Ирина успела приглушенным голосом и сбивчиво рассказать Аркадию о том, что выписалась из клиники и находится дома; о подготовке к переезду в Южный окружной медицинский центр; о предстоящем долгом и серьезном обследовании. Анна — супруга Ильи, узнав мужа, всхлипнула и расплакалась, но после мягкого напоминания об ограниченном времени, взяла себя в руки. Вкратце поведала о детях, о родителях, о себе. Попросила побыстрее возвращаться домой… Конечно, по интонации чувствовалось замешательство и непонимание, однако женщины вопросов не задавали и ни словом не обмолвились о природе внезапных и таинственных перемен — видимо, Барков заранее попросил не говорить лишнего…

Проехать предстояло почти четыреста километров. Преодолев половину пути, остановились на обочине, размялись — по очереди спустились к придорожной лесополосе. Потом выпили кофе, выкурили по сигарете. И, поменявшись местами, продолжили путешествие.

Спать совершенно не хотелось — тихая лунная ночь и отличная трасса располагали к разговору. Глядя на бегущее навстречу дорожное полотно, друзья негромко вспоминали молодость, службу в бригаде, последнюю операцию у села Итум-Кале… Так за беседой проскочили Батайск, въехали по мосту через Дон в Ростов и взяли курс на северо-запад — к Таганрогскому заливу.

По спящему приморскому городку колесили дольше часа — искали заученный наизусть Борькин адрес. Отыскав же, припарковали машину возле дома и решили вздремнуть прямо в салоне. Согласно строжайшим инструкциям подполковника ФСБ на глаза семейству Куценко попадаться не следовало, поэтому предстояло дожидаться утра и отловить сослуживца на улице…

* * *

Борьку они узнали сразу. Да и немудрено — такого спутать с кем-то трудно: рослый, плечистый, загорелый. Он мало изменился. Разве что раньше имел привычку стричься почти наголо, а теперь отрастил густую шевелюру. Спустившись с крыльца старого краснокирпичного одноэтажного домика, Куцый поглазел на чистое небо, сплюнул на тротуар и куда-то деловито зашагал…

Супрун просиял и открыл дверцу.

Серебров удержал:

— Давай, потихоньку за ним. Отъедем на пару кварталов, там и кликнем. А то, не дай бог, Мария в окно узреет…

«Десятка» медленно ехала в крайнем правом ряду. Посмеиваясь в предвкушении бурной встречи, приятели с интересом наблюдали за сослуживцем. Тот вышагивал своей размашистой походкой у самого края тротуара, размахивал похожими на грабли ручищами, изредка покачивался и пару раз запнулся о неровности бордюрного камня.

Скоро Илюха не выдержал: прибавил газу, нагнал товарища и дважды просигналил. Борька не отреагировал. Тогда Аркадий высунулся в окно и крикнул:

— Эй, дядя, угости импортной сигареткой!

— Иди, воруй!.. — не оборачиваясь, огрызнулся бывший морпех.

— Это вас, гражданин, в Америке научили так со старыми друзьями разговаривать?

Куценко остановился — точно наткнулся на невидимую стену и, прищурившись, подозрительно уставился на донимавших пассажиров «десятки». Через секунду расплылся в счастливой улыбке и, раскидав на два метра ручищи, бросился к ним.

— Садить, подкинем! — хохотнул Супрун. — Как жизнь-то, товарищ майор морской пехоты?

— Да как у Ленина!

— Это как?

— А-а!.. И жрать не дают, и не в землю не закапывают…

Упав на заднее сиденье, тот по очереди обнял приятелей и едва не прослезился от нахлынувших эмоций.

— Ну, братцы!.. Вы не представляете, как я рад! Я ж только на днях вспоминал нашу группу! Какими судьбами, парни? Проездом что ли?..

— Почему проездом? К тебе приехали.

— Вот молодцы! Ну, никак не ожидал такого сюрприза!..

— Ты сегодня работаешь? — перешел к делу Серебров.

— Работаю, — скривился Борис, почесав под майкой брюхо. — Попробую сейчас отпроситься у бригадира ради такого случая. Он мужик строгий, но с понятием.

— А где трудишься? Куда ехать-то?

Морпех махнул вперед:

— Прямо. Работаю в грузовом порту. Здесь все улицы ведут в порт.

Легковушка плавно тронулась и поехала на юго-восток.

— Молодцом, Борька — совсем не изменился! Даже седины в волосах не видать, — развернувшись на переднем сиденье, улыбался Аркадий.

— Да и вы, вроде, ничего — бодренькие. Хорошо там у вас на черноморском побережье! Чистый воздух, галечные пляжи, теплое море… Небось, каждый вечер на набережной пивко потягиваете?

— Почти угадал. А ты чего в Штатах-то не остался — жарко, или водка дорогая?..

— Не-е, водка дешевая; и не хуже нашей. К перекосу привыкнуть не смог.

— К чему?!

— Понимаешь… дороги у них хорошие, а дураков — семеро из восьми. Непривычно и непонятно это для русского человека.

— И какая тут связь? — не понимал майор.

— Ну, коль дороги хороши, так и дураков не должно быть! Согласен?

— А-а… Логично. Ну, прибился бы к нашим. Их там, говорят, жуть сколько.

— А ты бывал там? — усмехнулся Куценко. — Это здесь с нашим менталитетом все просто: случилась беда — зови друзей и сообща решай проблему. А там все по-другому. Все, понимаешь?! Встречаешься утром на работе с мужиками, они скалят в улыбке белые зубы, жмут краба, интересуются твоими делами… А на самом деле каждый за себя и плевать ему на соседа, на коллегу, на товарища. И даже на родственников! И большинство наших в этой уродской стране становятся такими же уродами. Прям болезнь какая-то заразная…

— Да-а… — качал головой Илюха, — у нас тут погрязнее, похолоднее, победнее, а все ж таки свое — родное.