Читать книгу - "Последняя охота - Михаил Серегин"

Наташа кашлянула.

– Сколько я вам должна?

– Вот об этом я и хотел поговорить, – хитро улыбнувшись, произнес Краснов, а потом стер с лица ухмылку-гримасу:

– То, что вы только что просмотрели, дорогая моя Наталья Михайловна, – это детский лепет по сравнению с тем, что я хочу сейчас вам представить.

Наташа подняла на него расширившиеся глаза и тихо уронила:

– Что?

Краснов побарабанил пальцами по столу и произнес сухо и отчетливо:

– Да, бывает гораздо хуже, чем невинное кувыркание с девицами и веселая, но в принципе вполне сносная групповуха.

– Сносная? Но… – Свиридова не в силах держать себя в руках, затянулась сигаретой так, что закашлялась, а потом рвано выдохнула:

– Что же хуже?

Краснов вынул из кармана СD-плейер, рассчитанный на мини-диски:

– Вот тут у меня есть на пишущем диске одна примечательная запись, сделанная буквально сегодня ночью. Вот вам наушники. Не хотелось бы, что это услышал еще кто-то. Даже случайно и даже маленький фрагмент.

Наташа судорожно глотнула кофе, послушно надела протянутые Красновым наушники и сказала:

– Включайте.

Наташа сжалась, ожидая услышать что-то жуткое: вопли, предсмертные хрипы, крики о помощи и ругань, но… ничего из этого не было. Просто в ушах прозвучал необычайно четкий, ясный голос, невыносимо знакомый, но в то же самое время какой-то чужой, с незнакомыми упруго-металлическими интонациями:

«– Это Свиридов. Рублев склеил ласты. Самсона и Круглого тоже подчистили. Теперь там Бубон с братвой – кипеж поднимать. (Глухо и на удалении) – Расчетный счет?

– У меня. (Громко – наверно, Влад перенес телефон в другую руку, и тот оказался как раз возле вентиляционной решетки с встроенным внутрь нее «жучком») – Отлично. Значит, через десять минут будьте в офисе…»

По мере того как Наташа слушала, ее лицо все более немело, а в тускло блестящих глазах появлялось какое-то неживое, остекленелое выражение. Наконец она сняла наушники и положила их на стол.

– Что это?

– А на этот вопрос вам ответит другая запись. Специально для вас делал. Сегодня утром. Да, быть может, вы уже в криминальных сводках видели.

– Я… я не смотрю криминальных сводок.

– Завидую. А мне вот по профилю деятельности – приходится. За качество записи, как за предыдущую, не поручусь, потому как писал диктофоном прямо с телевизора, но то, что вы разберете все, – это точно.

Краснов положил на стол диктофон «Сони» и включил запись:

«– Вчера поздно вечером, – говорил приятный женский голос, – совершено новое громкое преступление, по своей жестокости, дерзости и числу жертв сравнимое с известным убийством одиннадцати человек, среди которых было несколько криминальных авторитетов, в ЧОП "Гроза" несколько лет тому назад. Около двенадцати часов вечера в приемную заместителя начальника РУБОПа капитана Курганова поступил звонок из ночного клуба "Юниверс-РУ", который, как известно, является одним из первых так называемых Интернет-кафе в нашем городе. По вызову выехала опергруппа. В приемной кабинета владельца "Юниверса" Романа Рублева обнаружены трупы личного охранника Рублева – Андрея Круглова, и секретарши Рублева – Инны Смирновой. В кабинете же находился сам Рублев, застреленный тремя выстрелами в упор, в грудь, с четвертым контрольным – в голову. Кроме того, непосредственно на входе в клуб был обнаружен труп Виктора Самсонова, еще одного сотрудника службы безопасности "Юниверса". Перечисленные охранники являлись сотрудниками частного охранного предприятия "Конунг". Директор "Конунга" Анатолий Липский согласился ответить на вопросы нашего корреспондента Егора Кручины».

Наташа подняла глаза на Краснова: тот сидел неподвижно, мягко поглаживая плавными движениями пальцев круглый подбородок. Лицо его было мрачно и сосредоточено.

«– Анатолий Павлович, вы предполагаете, что это преступление носит заказной характер?

– Несомненно. Иные версии просто не имеет смысла рассматривать. Конечно, это мое личное мнение, но тем не менее… Сотрудники моего агентства – профессионалы высокого класса, и то, что преступникам или преступнику удалось выполнить заказ и уйти незамеченными, указывает, что работали очень серьезные люди. Роман Ильич Рублев был нашим проверенным деловым партнером, наши люди работают в охране его клуба уже давно, и, могу сказать, нам приходилось сталкиваться с попытками покушения на Рублева. То есть попыткой. Четыре месяца назад. Тогда преступники не были найдены, но, надеюсь, на этот раз все будет по-другому. Я сам буду помогать следствию всем, чем могу.

– Ведь это именно ваши люди вызвали оперативников, не так ли?

– Да. Я же говорил…»

На этом запись оборвалась. Наташа закурила сигарету, а потом произнесла:

– Саша, закажите мне водки.

Краснов кивнул.

После того как Наташа выпила принесенную ей в графинчике водку, даже не посмотрев на нарезанный дольками лимон и салат с идиотским названием «Маугли-Пикантный», она закурила сигарету и произнесла хрипловатым, но, в сущности, спокойным голосом:

– То есть вы утверждаете, что это Владимир убил всех тех людей, Саша? Вы думаете, что он… что это он?

– А вы так не думаете? Вы хорошо прослушали тот, первый разговор? Может, вам стоит прослушать его еще раз, чтобы запомнить получше?

Наташа качнула головой:

– Нет, спасибо. Такие разговоры по два раза не слушают. Хотя бы потому, что врезаются в память с первого.

– Тогда вы должны помнить голос человека, которому Владимир звонил из своей машины и докладывал, что Рублев склеил ласты, а Самсона и Круглого – то есть охранников Самсонова и Круглова – тоже убрали. Кажется, этот голос звучал довольно отчетливо.

– Да, я все расслышала, – тихо сказала Наташа. – Я знаю голос Анатолия Павловича. Я два раза встречалась с ним на каких-то банкетах. Только… Только у меня в голове не укладывается. Влад… Анатолий Павлович… и эти убийства. Как же такое может быть?

Она посмотрела на Краснова, как будто он мог дать исчерпывающий и способный успокоить ее ответ. Но тот сидел, нахохлившись, как настороженный и изготовившийся к драке воробей. Даже редкие волосы на его макушке как-то вздыбились и растрепались, а лицо побагровело, отчего пухлый детектив, в самом деле тяготеющий к полнокровию и апоплексии, приобрел откровенно комичный вид.

Но Наташе было не смешно.

– Что же теперь делать? – растерянно произнесла она, только сейчас неожиданно понимая, что, в сущности, ничего не знала о Владимире Свиридове, о роде его занятий, пристрастиях, наклонностях. О его прошлом. О том, на что он способен. Она подумала, что вялые слова, которые он принужденно-добродушно цедил из себя, приходя с дежурства, были совсем не тем, что он хотел бы сказать, они были маской, лживой маской, полностью устраивающей его.