Читать книгу - "Полнолуние - Андрей Кокотюха"

— Значит, без меня когти рвете? Я думал, мы друзья, Голуб.

Маневр удался. Блатной сперва на самом деле, всерьез испугался, потому что понял, о чем речь. Что-то пробормотал, будто оправдываясь, но достаточно быстро опомнился, агрессивно рыкнул в ответ:

— Ты страх потерял? На кого тянешь, парашник! Забыл свое место?

— Забыл, — в тон ему ответил Игорь. — И не ты мне о нем напомнишь, падла щербатая. Веди к Балабану, с ним говорить буду. Без меня у вас ничего не выйдет, братишки.

Другого выхода Голубу не оставалось. На их перемещения по лагерю и в бараке никто, как и до сих пор, не обращал внимания. С некоторых пор Вовк вообще перестал ловить на себе пытливые взгляды.

Старый вор удивился информированности Игоря. Но, кажется, совсем не рассердился и не насторожился. Спросил лишь:

— Кто стукнул? Кому язык отрезать?

— Из вас плохие конспираторы. Это только мужики, политики и разве что опущенные на вас стараются не смотреть. Никто никого не трогает, и это уже хорошо. Я же с фронта, забыл? За два с половиной года внимание знаешь как заострилось? Как это кумовы стукачи вас не расшифровали… А они есть, верите?

— Наседки мусорские есть в каждой хате^[6], — согласился Балабан. — Они рано или поздно свое получают. Может, вдруг знаешь кто?

— Не знаю.

— Чего тебя кум дергал?

К такому Игорь был готов.

— Странная история. Я тут у него, как он говорит, на хозяйстве первый, кто с передовой. Туда-сюда, слово за слово… Рассказал ему про суку, из-за которой тут оказался. Не знаю, кто меня дернул, на что рассчитывал. Сдуру, наверное, попросил найти адрес моих, жены и сына. Писать чтобы. Не думал, что Божич окажется таким добрым.

— Есть адрес, выходит?

— Ага. Жена моя со мной заочно развелась. Теперь улеглась с легавым, который меня сюда упек.

Брови старого вора дернулись вверх.

— Ты гляди, какой коленкор! А я всегда говорил — недаром нам, бродягам, ворам-законникам, запрещено иметь семьи. Так бы наши бабы крутили с мусорами, пока мы тут. Ну, и что думаешь делать?

— Потому и пришел к вам, Балабан. Честно? Я ж ничего такого, предчувствия разве что, подозрения. Прижал Голуба, взял на понт. Не наказывайте его за это, лучше берите меня с собой. Третьим. А Рохлю этого, сладенького, оставляйте. Без него скорее рванем. Петушок нас только свяжет.

Балабан нахмурился. Пошарил цепким взглядом по полутемному бараку, нащупал Леньку возле печки в углу. Тот сидел, втянув голову в плечи, но, наверное, почувствовал что-то — боязливо зыркнул в их сторону, тут же повернул голову обратно.

— Ясно, — протянул он, хрустнув при этом пальцами. — Ты понимаешь, Офицер, куда лезешь? Пальцем пошевелю — тебя на перо посадят. Хрюкнуть не успеешь. Веришь или нет?

— Верю. — Игорь говорил чистую правду. — Только для чего? Смысл какой? Чтобы не брать меня третьим, вместо жирной лагерной курвы?

— Ты чужой, — отрезал Балабан. — Хоть с тобой люди тут вась-вась, но в таких делах ты не наш.

— Рохля с крашеными губами — сильно ваш?

Кадык Балабана дернулся на морщинистой шее.

— Поговори еще у меня.

— Для чего ж я и пришел к вам, Балабан. — Терять в самом деле было нечего, Игорь пер напролом. — Какая разница, кто и когда меня подрежет? Кум уже вербовал. Это такой обмен: он мне сделал, вишь, добро. Рассказал про измену жены. А я ему за это должен писать разные расписки. Так ясно или еще нет?

Брови старого вора снова дернулись вверх.

— Ты согласился?

— Откажусь — начнется у меня веселая жизнь. Между прочим, Божич намекнул, и достаточно прозрачно: если не подпишусь, он хоть как пустит слух, что я стукач. Вы же меня за это в сортире утопите, разве не так?

— Утопим, — с серьезным видом подтвердил Балабан. — Живым засунем в дерьмо. Наглотаешься за свои грехи.

— Значит, у меня хоть как выхода нет. И жить мне недолго, такой капкан. Вот для чего майор постарался. Потому выход один: бежать с вами. Застрелят — так хоть не дерьмом захлебнусь. Поймают — до смерти не забьют, срок накинут за побег. Но хоть стукачом не стану наверняка. Загнали, видите.

Старый вор поскреб подбородок.

— Что куму сказал?

— Пока ничего. Взял время на раздумья.

— Мудро. — Балабан хрустнул пальцами. — Под пером ты сейчас ходишь, Офицер, потому что знаешь про побег. Свидетель ты, не нужен никому. На что надеялся, когда шел на этот разговор, — черт тебя знает…

Почувствовав — старик слушает ответы, Вовк тем не менее решил: разумнее отмолчаться. Балабан же, склонив голову набок, глянул на собеседника как-то совсем незнакомо.

— Но правильно все сделал. Молодец. Сам пришел. После того взять тебя на побег — это законно, по нашим понятиям. Правильно, гори он огнем, Рохля. Только лишним будет. А тут, в зоне, ему хорошо. Никто не обижает. Четвертый не нужен, Офицер. Одно скажу: повяжемся все вместе. Придется тебе быть с нами после того до конца. Готов? Я за тебя поручусь. Слово Балабана еще весит где нужно.

Конечно, Игорь был готов. У него в который раз не оставалось выхода.

Иначе не вырваться отсюда.

Не добраться рано или поздно до Сомова.

Не перегрызть его поганое горло — а вцепиться в него Вовку почему-то хотелось больше всего, собрался рвать врага зубами, даже если другое оружие будет.

После того Проша Балабан коротко изложил новому сообщнику план побега.

А через три дня они уже сидели возле костра в тайге на лесосеке, ожидая сигнала. Потому и смотрели косо мужики-лесорубы: после команды передохнуть Игорь, с силой загнав топор в поваленный ствол, не спеша двинулся к костру блатных.