Читать книгу - "Невидимое видим, неслышимое слышим - Сергей Зверев"

– Он служил в «черных аистах»?

– Не знаю, возможно. Мне это название ни о чем не говорит. Так вот, майор, Муктар умер не в результате полученных ранений. Они ни в коем случае не могли повлечь за собой смерть человека.

– Это уже хорошая новость, доктор Бернетт, – смягчился майор. – Так от чего же он умер?

– Он просто умер, майор.

– Что значит «просто умер»? Так не бывает. Человек всегда умирает от чего-нибудь.

– Согласна с вами. Человек обычно, но не всегда, умирает от чего-то не совместимого с жизнью. Но в данном случае он умер просто от немотивированной остановки сердца.

– Просто и без причины остановилось сердце?

– Вот именно, без причины. Никаких физических повреждений, никаких химических или биологических ядов, ничего. Но это не должно вас беспокоить, майор. Я ведь специально пояснила, что человек обычно умирает по какой-то причине, но не всегда. К сожалению, а в данном случае, к счастью, такое действительно бывает. Редко, но бывает.

– Это несколько меняет дело, миссис Бернетт.

– Это существенно меняет дело, – поправила майора Кэролайн. – Раз уж я здесь оказалась, то, думаю, мое экспертное участие в этом деле не помешает. Чтобы составить свое заключение, которое будет приложено к официальным документам расследования, мне нужно опросить очевидцев. Симптоматика поведения убитого при попытке задержания может оказаться очень благоприятной для вас. Вопрос в том, как все сформулировать. Люди, перенесшие контузию, частенько отличаются неадекватным поведением.

– Хорошо, док, – с заметным оживлением сказал майор и подмигнул, – я доставлю вам очевидцев. Капрал Глебски, которая стреляла в него, находится под временным арестом, а сержант Аламо и лейтенант Бестер, командовавшие там, отстранены от своих обязанностей до окончания следствия. С кого начнете?

– С рядового Майкла Фрейна.

Кэролайн, естественно, скрыла от майора, что успела пообщаться кое с кем из его подчиненных. Фрейн был первым, кто столкнулся с Алекти Муктаром при проверке документов.

Широкоплечий рыжий солдат откровенно удивился, когда увидел за столом гражданского, да еще и женщину. Когда ему велели явиться в канцелярию и дать показания, он рассчитывал встретиться с какой-нибудь тыловой крысой с майорскими погонами.

– Рядовой Фрейн, мэм, – бойко, но с некоторой растерянностью доложил солдат.

– Садитесь, солдат, – предложила Бернетт. – Вас предупредили, что вы должны отвечать на все мои вопросы как перед Господом Богом?

– Так точно, мэм, – с беспокойством ответил Фрейн, который догадался, о чем будут вопросы. Ему очень не хотелось подвести Глебски, которая была отличным солдатом и неплохим приятелем.

– Расскажите, Фрейн, очень подробно и по порядку все с того момента, когда вы в первый раз увидели того человека, который бросился бежать от капрала Глебски вчера на блокпосту.

Солдат уперся взглядом перед собой, сосредоточиваясь. Его руки уперлись в колени. Бернетт обратила внимание, что кулаки солдата нервно сжаты.

– Послушай, сынок, – мягким голосом сказала Кэролайн, – ты не нервничай. Моя задача – разобраться с этим парнем, который погиб на блокпосту, а не в ваших действиях. Я даже не буду записывать показания. Меня интересует только этот человек, и не больше, понял?

– Вы из разведки, мэм? – с каким-то облегчением спросил Фрейн.

– Что за вопросы, солдат? – с иронией, но строго спросила Кэролайн. – Можешь считать, что я работаю на правительство Соединенных Штатов. Итак?

Руки солдата лежали на коленях уже не так напряженно. Он пожевал губами, вспоминая события того дня.

– Этот человек, мэм, ничем не выделялся из других, – начал рассказывать Фрейн, – это сначала. Всего пассажиров в микроавтобусе было человек десять. Я проверял документы каждого поочередно, а ребята осматривали багаж в салоне. Глебски снаружи страховала нас от неожиданного нападения. Это у нас так положено по инструкции.

Кэролайн не перебивала сумбурное повествование солдата. Она понимала, что армия гладкой речью не блещет, и торопить и дергать парня не стоит.

– Этот тип протянул мне свои документы, как и все до него, – продолжал рассказывать солдат, – я сверил внешность с фотографией и все такое. Он показался мне каким-то… флегматичным, что ли. Даже не флегматичным. Его лицо странным образом ничего не выражало.

– А что обычно выражают лица местных, когда вы проверяете документы, обыскиваете их? – решила Бернетт помочь наводящим вопросом, видя, что солдат находится в филологическом ступоре.

– Иногда вежливые улыбки, такие немного заискивающие, иногда раздраженные. Бывает, что смотрят и с ненавистью. А у этого на лице не было вообще ничего, вот на что я обратил внимание. Потом Глебски, которая наблюдала за всем со стороны, что-то заподозрила. Она велела отправить человека к ней. Он, как и все местные, не понимал по-английски, поэтому я подтолкнул его легонько в сторону капрала и стал знаками показывать, чтобы он подошел к ней.

– Вы уверены, что он не понимал по-английски?

Солдат задумался над вопросом, пытаясь подобрать слова, чтобы объяснить, почему он решил, что незнакомец не понимал по-английски.

– Не знаю, мэм. Мне тогда так показалось. Теперь я думаю, что не уверен. Просто он никак не реагировал на происходящее, в смысле эмоций, вот я так и решил.

– Хорошо, что было потом?

– Потом он подошел к капралу. Я убедился, что он подошел и достает документы. Убедившись, что все в порядке, я занялся своим делом. Потом услышал шум и крики. Когда я повернулся, то Глебски вставала с земли, а этот человек очень быстро убегал в сторону от шоссе. Все стали стрелять, Глебски тоже. Потом он упал. Сержант с лейтенантом Бестером подошли к нему. Вот и все.

Больше ничего полезного выжать из Фрейна так и не удалось. После всего произошедшего самыми яркими воспоминаниями у него были нападение неизвестного на капрала и его бегство. Сержант Аламо и лейтенант Бестер тоже ничего интересного не сообщили. Оба отметили лишь отсутствие на лице неизвестного какой-либо гримасы смерти, присущей обычно убитым. Лицо было спокойным, глаза открыты и смотрели прямо перед собой. Никаких закатившихся глаз, оскала, сведенных предсмертной судорогой мышц лица. Ничего.

Самым ярким был рассказ капрала Глебски. За время своего ареста девушка очень многое передумала. В ее голове никак не укладывалось то, что произошло в тот злополучный день. Она служила в армии уже пять лет, повидала всякое, но такого…

– Еще раз, Глебски, – попыталась сконцентрировать внимание девушки на нужных ей моментах Бернетт, – только то, что вас очень сильно поразило. Вы опытный солдат, судя по всему, побывали за свою службу в переделках. Отметьте только то, что не укладывается в рамки здравого смысла.

– Нападение, – сразу же ответила капрал. – Было у меня такое несколько раз. У этого типа не было абсолютно никаких признаков агрессии. Потом он стал убегать, а я попыталась его догнать. Я, мэм, очень хорошо бегаю, поэтому была уверена, что возьму его сама. Я так и крикнула ребятам. Ну, чтобы не стреляли.