Читать книгу - "Группа первая, резус положительный - Александр Звягинцев"

– Е-мое! Под булыжник сработали, суки! – расчистив землю вокруг башмака, прошептал Бурлак. Лицо его стало мертвенно-бледным.

– Предложения есть? – каким-то чужим голосом спросил Сарматов.

– Ты вот что, командир… коли в гости к богу без приглашения, так лучше одному! Уходи!

– Подожди!.. Что-нибудь можно сделать?.. Из любой ситуации должен быть выход!

– Выход, говоришь? Выход здесь один, и искать его я буду в одиночку! Понял, командир? Я сам!.. На тебе – группа!.. – сорвался на крик Бурлак. – Ты только знаешь что, Сармат, старичку тому последнее прости передай… Отец он мне… В пятьдесят три меня состругал… А теперь скорей уходи, Игорь, не ровен час – нога дрогнет!..

Не сводя с Бурлака взгляда, пятясь спиной, Сарматов покинул площадку и буквально через минуту он увидел, как Иван победно поднял вверх руку со сжатым кулаком.

– Прорвемся, командир! – крикнул он. – Кому суждено быть повешенным, тот не утонет!

Бурлак посмотрел вокруг: на ущелье, снежную гряду хребтов, утреннее в розовых перистых облаках небо и, перекрестившись, оторвал от мины башмак.

– Не дотрагивайся до нее! – крикнул Сарматов. – Уходи!.. Уходи, Иван!

Но Бурлак стал перед миной на колени и, подсунув ладони, выдернул ее из грунта.

– Ложись, Игорь! – крикнул он.

Балансируя на влажных от росы валунах, Бурлак дошел до ручья и, осторожно опустив свой страшный груз в воду, одним рывком бросился за камни. Рядом упал Сарматов. Некоторое время они лежали без движения, ожидая, что вот-вот раздастся страшный взрыв, но тишина по-прежнему прерывалась лишь шелестом травы да попискиванием грызунов. Первым пришел в себя Бурлак.

– Артистка, мать ее!.. – воскликнул он и с удивлением спросил: – Дождя-то вроде не было, Сармат!

– Какого дождя?.. – удивился Игорь.

– Ты мокрый, как цуцик! Выжми портки-то!

– Ладно тебе! – отмахнулся тот. – Скажи лучше, чем песня заканчивалась?

– Какая песня? А-а… постой-ка… постой… Не-е, не могу вспомнить! Будто память отшибло! – покачал головой Бурлак. Он посмотрел на часы, потом на небо. – Однако вертушка опаздывает…

Сарматов кивнул и, стараясь не встречаться с Бурлаком взглядом, ушел к вышке, бросив на ходу:

– Пойду мужиков ближе перебазирую.

Влажный зной наполнил ущелье, над которым нависали ослепительно белые заснеженные вершины хребта. Группа распласталась на камнях в стороне от вертолетной площадки. Под кустом с большими, похожими на лопухи листьями лежал на носилках американец. Ему, по всей видимости, стало еще хуже. Он крикнул что-то в бреду, пытался встать, но примостившийся рядом Алан прижал его к носилкам.

Сарматов посмотрел на небо, перевел взгляд на часы и хмуро произнес:

– Мужики!.. Мы здесь уже шесть часов паримся. Похоже, напрасно ждем – уходить надо!..

– Куда? – устало спросил Савелов.

– Не куда, а откуда! Отсюда уходить нужно, а там сориентируемся.

– Обули нас, командир? – глядя прямо в глаза Сарматову, спросил Силин.

– Обули! – кивнул Сарматов, и на лицо его опустилась тень злости, смешанной с обидой.

– Почему, командир? Зачем они это с нами делают?

– Я знаю столько же, сколько и ты, Силин. И задавать мне такие вопросы бессмысленно, – ответил Сарматов, еле сдерживая себя от того, чтобы не разораться во всю глотку, от того, чтобы не покрыть трехэтажным матом свое начальство, безнадежную ситуацию, душманов, которым никак не живется мирно, чужую землю под ногами, по которой приходится топать вот уже который день, и даже беднягу Силина за то, что он задает глупые вопросы, на которые он, Сарматов, не может знать ответа.

– А я вот понял, в чем тут фокус!.. – воскликнул Силин.

– Что-о?.. – удивленно протянул Сарматов. – Что ты понял?

– Да то, что, чтоб отмазаться от пакистанской ноты, нас списали… Я, мол, не я, и жопа не моя, так?.. Когда счет на тысячи, десяток лишних жмуров – ништяк!.. – завопил Силин.

– Тоже мне стратег, – бросил Сарматов и обратился к группе: – Кончай расслабляться, мужики! В дорогу пора!

* * *

На лице Силина появилась странная блуждающая улыбка. Он больше ничего не сказал, молча запихнул в рюкзак пожитки и встал с места.

– С чего тащишься, Громыхала? – остановился возле него Бурлак. – Уел командира! Он что, в другой лодке плывет?

– Тогда чего он о государственной важности, об интернациональном долге лепил? Я в долг не брал ни у Горбачева, ни у ихнего Наджибуллы… Не брал, значит, не должен, блин! И ты не должен на минном поле раком становиться!.. – вновь взорвался Силин.

– Работа у нас такая. А со своими долгами худо-бедно сам разберусь. Коли у тебя очко дрогнуло, так и скажи! Чего со своими-то ребятами разборки чинить?.. – жестко сказал Бурлак.

– Своими? – переспросил Силин и кивнул на очнувшегося американца: – Я у ихнего писателя, армянина Сарояна, как-то вычитал, что в нашем сучьем мире каждый является солдатом своей собственной армии.

– Ну, у них там, может быть, и так, а у нас…

– А у нас в квартире газ! – оборвал Силин и, закинув за спину рюкзак, взялся за носилки.

Отвесные скалы по сторонам ущелья то расходились, открывая перед идущими долину, то сходились до узкой теснины, в которой клокотал и ярился пенный поток. Тропа все время вилась рядом с рекой. Идти приходилось по камням, по песку, а то и продираться через заросли все того же колючего кустарника с лопушиными листьями, через сплетение ветвей которого снопами прорывались солнечные лучи.

Внезапно где-то далеко, за спиной группы, раздался глухой взрыв. Он резонировал в скалы и еще долго гулял по ущелью раскатистым эхом.

– Что это? – спросил Савелов. – Может, вертушка прорвалась и ее накрыли?..

– Мина, – ответил Бурлак. – Воды с гор прибавилось, поволокло ее по течению, по камням побило, вот она и взорвалась.

– Старайтесь не следить, мужики! – предупредил Сарматов. – Те, кто нас ищет, могут захотеть проверить, что взорвалось.

К шагающему Сарматову пристроился Савелов.

– Майор, ты веришь в то, что нас списали? – спросил он.

– Это имеет значение? – равнодушно уточнил Сарматов.

– Для меня – да. Я хочу знать правду!.. – вспыхнул, как сухая спичка, Савелов.

– «Успокойся, смертный, и не требуй правды той, что не нужна тебе!» – процитировав Есенина, Сарматов усмехнулся и продолжил: – Или вот еще: «Нет правды на земле, но нет ее и выше!»

– А что же есть тогда, Игорь? – задумчиво глядя под ноги, спросил Савелов.

– Большая куча дерьма, и мы в ней копаемся. Уже семьдесят лет копаемся! – брезгливо бросил Сарматов.