Читать книгу - "Рай со свистом пуль - Сергей Зверев"

– Ну, точно не зря сходил… – урчал Гурьянов, – по лицу видно… Вы посмотрите, коллеги, – такая физиономия, словно Янтарную комнату посетил. Он сделал это!

– Вы просто забыли его предупредить, что это невозможно, – ревниво бормотал Дениска. – Ну, давайте, Глеб Андреевич, колитесь. Последняя новость с пометкой «молния»! Что там у нас?

– Нашел… – прохрипел Глеб, садясь и тупо растирая виски. – «Виктория» на дне, золото в ней, тело олигарха Каренина не обнаружено… – Он словно отчитывался перед подчиненными. – Это совсем рядом, ребята…

– А что тогда так долго? – хихикала Татьяна. – Золото перепрятывал? Ну, Глеб Андреевич, смотри у нас… Слушай, ты даже брусочка не захватил? Мы тебе на слово должны поверить?

Они уходили с открытого места в лихорадочной спешке. Он еще не отошел от длительного пребывания под водой, а уже генерировал идеи и приказы. Гидрокостюмы не снимать – терпеть. Снять имеет право только он – чтобы высушить, а потом опять надеть. Задание выполнено наполовину – о судьбе олигарха по-прежнему нет информации. Они должны обследовать остров – это раз. Не попасться в лапы пиратам, выяснить, что за шайка, каковы их планы, возможности, проработать вопрос: реально ли их обезвредить? – это два, три и четыре. Сто к одному, что пираты собираются искать затонувшую с золотом «Викторию» (и когда-нибудь найдут), у них на «Лукреции» имеется оборудование. А у спецназовцев оборудования нет, в их задачу не входит поднять золото – а всего лишь выдать руководству информацию, где оно находится. Не позволить этим ублюдкам приступить к работе! А потому бойцы морского спецназа могут позволить себе лишь несколько часов на сон, и не где-нибудь, а прямо здесь – на лоне матушки-природы. Для яркого примера – Ленин в Разливе. И никакой Надежды Константиновны! Если имеются недовольные, то они могут пойти в задницу. Он сказал!

Ночь пролетела, как товарняк, из которого выпал машинист. Состояние было мерзейшее, в голове протекали «похмельно»-взрывные процессы, всю ночь он отбивался от разлагающихся мертвецов, решивших устроить в его честь подводный зомби-парад. Однако еще не рассвело, как он начал тормошить свою команду, попрятавшуюся в расщелины на западном берегу острова. Шуршали и вздымались ворохи травы и папоротника, возникали опухшие физиономии.

– Вот и завтра наступило… – убитым голосом жаловался Гурьянов.

– Глупец… – хрипела Татьяна, безуспешно пытаясь подняться. – Наступило сегодня, завтра наступит завтра… хотя, черт его побери, мне кажется, оно и завтра не наступит… – Тут она обнаружила, что не может подняться, потому что на груди ее лежит рука Дениски, и женское сердце исполнилось праведным негодованием. – Товарищ старший лейтенант, отставить! Что за хрень? Вам, наверное, снилось что-то очень интересное?

– Теперь, как честный человек, он обязан на тебе жениться, – хихикал Гурьянов. – Ночь с Клеопатрой, блин. За которую отрубали голову.

– Я не помню… – оправдывался Дениска, в ужасе отползая от пыхтящей женщины. – Я не виноват, вы сами, Татьяна Васильевна, мою руку взяли и на себя положили…

Татьяна поднималась, словно призрак – лохматая, с воспаленными глазами. Принялась ощупывать свое лицо, потрясенно бормоча:

– Это не я… это точно не я…

– Фантомные боли в голове, Танюша? – подмигивал Глебу уже практически проснувшийся Гурьянов. – Прилетел дракон и всю раздраконил? Поднимайтесь, Надежда Константиновна, поднимайтесь…

– Идите вы в сад… – отупело шептала женщина. – Все в сад… Я так не могу, товарищи, я должна посетить тайную комнату, принять душ, почистить зубы, нанести визит своему психологу… Боже, как невыносимо быть женщиной – постоянно приходится иметь дела с какими-то мужчинами!

Дурачились недолго – кто бы им позволил увлекаться этим делом? Скоро рассвет, выхода нет… Командир не просто так вам трахает мозги, популярно объяснил Глеб. Он хочет зачать в них кроху разума. Рассвет еще не позолотил безмятежно-спокойную морскую гладь, когда четыре человека в полной амуниции снялись со «стоянки человека», провели разведку окружающей среды и стали смещаться к каменистой косе на северо-западной оконечности острова. Смотреть в оба, предупредил Глеб. Не за подснежниками сюда пришли. Скоро вражеская флотилия переберется в эту местность. Они не идиоты, должны сообразить, что если «Викторию» принесло штормом с запада, то и разбиться она должна на западе, а никак не на востоке или, скажем, на юге. Несколько минут, расположившись на обрыве, они вели визуальную разведку. «На юге были, – бурчал Гурьянов. – На западе были. На севере еще не были…» Северная сторона живописного острова (который явно оказался больше, чем того хотелось) была не менее изрезанной, чем южная. Джунгли подступали к обрывам, деревья и кусты сползали в теснины. Крохотные намывные пляжи чередовались заслонами из булыжников и отколовшихся от обрыва глиняных глыб. Берег был немилосердно изрезан, прибрежные воды испещряли каменные островки, и Глеб невольно задумался: морской спецназовец стоит десятка, но ведение разведывательной деятельности на суше – что ни говори, не его конек. Первый же дозор противника, и поднимется невыносимый шум. Как передвигаться по сложной местности, если не знаешь, что будет через десять метров? Верный способ решить проблему через задницу, объявил он и приказал Гурьянову избавляться от амуниции. «Мы понесем твое снаряжение, а ты пойдешь впередсмотрящим – по воде аки посуху. Спрятаться там есть где».

Терпеливо ждали, пока боец примет нужный облик, растворится в морской волне. Он всплыл примерно через минуту – уже на северной стороне, за горкой блестящих окатышей, торчащей из воды. Несколько минут голова Гурьянова, сливающаяся с этими окатышами, изучала береговые складки напротив островка, потом кивнула – путь свободен. Трое, сгибаясь под тяжестью амуниции, перебежали открытое пространство, вскарабкались по корням на обрыв, преодолели по верху живописную бухту и залегли в высокой траве – напротив «лоцмана». Гурьянов удовлетворенно кивнул, ушел под воду. Очередное всплытие состоялось у пирамидальной скалы – словно впаянной в сползающий в море склон. Скрупулезный «мониторинг», снисходительный кивок – и снова трое побежали, маневрируя между бороздами карстовой породы и вывернутыми пластами красноватой глины…

На четвертом «эпизоде» произошло событие, которого с нетерпением ждали. Рассвет уже разгорался, и солнце, вставшее на востоке, озарило часть береговой полосы. Ослепительные блики зажглись на водной глади. Приходилось щуриться, чтобы отслеживать перемещения Гурьянова. Он долго исследовал очередной сектор, в который помимо прочих красот входил овраг, прорезающий часть обрыва, хотел уже включить «зеленый свет», но внезапно насторожился. Начал всматриваться. Потом отчаянно взвился – нельзя! И принялся рисовать знаками: впереди пост, двое, службу тащат, но как-то не в охотку, и лучше обойти их (вернее, обползти) справа, где все в порядке с природными преградами. А там уж сами решайте, оставлять ли угрозу в тылу или как-то с ней сладить…

Сладили своеобразно. Зажав зубами ребристый обушок универсального катрана, Глеб по-пластунски лавировал между камнями, стек в травянистую впадину, оказавшуюся тем самым оврагом. Вражеский дозор расположился в нескольких метрах. Двое не спали, хотя зевали так заразительно, что Глебу тоже захотелось. У парней была ярко выраженная азиатская внешность. Маскировочные штаны, пестрые жилетки на голое тело, у одного серьга в ухе, у другого перламутровое ожерелье на хорошо развитой безволосой груди. Причудливые штурмовые карабины «ФАМАС» французского производства с укороченными стволами и системой «булл-пап», при которой магазин с боеприпасами расположен позади пистолетной рукоятки. Один сидел на корточках и ворошил потертую колоду карт, тасуя ее то вперед, то назад, второй привалился к обрыву и исподлобья посматривал на окружающие реалии. Дозорные негромко переговаривались, но язык, на котором они это делали, был для Глеба сродни венерианскому диалекту. Информированный «язык» был бы кстати – что-то подсказывало, что на английском эти двое должны изъясняться. Он подкрадывался осторожно, прикидывая, как одним ударом обезвредить двух зайцев.