Читать книгу - "Единственный шанс - Анатолий Филиппович Полянский"

В комнате Боевой славы части создан специальный уголок, посвященный памяти Дубинина. Здесь висит его портрет, описание совершенного им подвига. Рядом – картина, запечатлевшая Героя и его друзей во время боев в Севастополе, как ее представлял талантливый самодеятельный художник рядовой Алексей Кобцев, служивший в этом полку. Тут же – выписка из приказа министра обороны о зачислении Героя Советского Союза Ивана Дубинина навечно в списки части. На стенде – личные вещи погибшего, присланные женой героя, и ее скорбное письмо, обращенное к однополчанам мужа, полное веры в будущее. Его нельзя читать без боли.

«Дорогие воины! Родные сыны мои! – пишет Анна Андреевна Дубинина. – Вы представить себе не можете, как глубоко взволновало меня сообщение о том, что мой муж Герой Советского Союза Иван Владимирович Дубинин навечно зачислен в ваш боевой строй… Отныне он будет всегда незримо шагать с вами, делить все ваши печали и радости, поднимать на новые успехи. Так же, как подымает он своих односельчан на самоотверженный труд. Земляки Ивана Владимировича помнят о нем, ставят в пример молодежи. Потому что вся жизнь его и даже сама смерть – замечательный образец служения Отечеству, родному народу. Так пусть же никогда не тускнеет в сердцах наших образ отважного сына земли Русской».

Вечер опускается на землю. С гор сползает прохладная ночная темнота, в которой тонут все звуки. Тишина наступает в казарме, когда звучит команда «смирно!». Строй роты замирает. Звучит старшинский бас:

– Слушай вечернюю поверку!.. Герой Советского Союза рядовой Дубинин!

– Пал смертью храбрых в бою за свободу и независимость нашей Родины, – чеканит правофланговый сержант.

В эту торжественную минуту каждый стоящий в шеренге солдат как бы подводит итоги прошедшего дня. Все они сделали еще один небольшой шаг к высотам боевого мастерства. И вместе с однополчанами бежал в атаку, поражал мишени, преодолевал полосу препятствий гвардии рядовой Иван Дубинин! Он всегда в их делах и помыслах. Потому что навечно в строю.

Выстрел из прошлого

Пролог

Высадка десанта началась рано утром. Мичман Горбатов, нахохлившись, наблюдал, как спускаются с корабля в шлюпки его матросы. Казалось, действуют они недостаточно быстро. И это его раздражало: промедление в боевой обстановке может дорого стоить, особенно сейчас.

Седой мичман стоял возле трапа. Издали он походил на серый замшелый камень, откуда-то появившийся на палубе. Выражение лица его было сумрачным. Сегодня он решительно недоволен всеми и главным образом командиром. К его словам так и не прислушались…

По трофейным картам, захваченным ими на Сахалине при освобождении Отомари[1], бухта, в которой предстояло высадиться десанту, значилась пригодной для стоянки судов всех классов. Тут и глубины подходящие, и побережье песчано-отлогое. Почему бы не подойти к острову ближе? Для первого броска и сотня метров на веслах может сыграть решающую роль.

Командир конвоя, не соглашаясь с мичманом, основывался на том, что доверять вражеским картам опасно: соврут, какой с них спрос. К тому же туман.

Над океаном действительно висел курильский бус. С одной стороны, вроде бы дополнительная маскировка, никаким прожектором не пробьешь. Но с другой… Беспрерывно сыплющаяся сверху изморось делала палубу, шлюпки, такелаж влажными и скользкими. Когда же переваливаешься через борт и раскачиваешься на веревочном трапе, а за спиной ручной пулемет или противотанковое ружье с боекомплектом пуда на два – малейшее неверное движение грозит ледяной купелью. Хоть и первое сентября, лето по календарю только миновало, а водичка студеная.

Горбатов хорошо знаком со свирепым нравом Тихого океана, он прослужил на Дальнем Востоке много лет еще до войны. Сей прискорбный, как он считал, факт биографии, собственно, и привел сейчас мичмана сюда. Будь его воля, ни за что не расстался бы с Северным флотом. В Заполярье провоевал три с лишним года, поэтому не мыслил службы в другом месте. И вдруг… В феврале сорок пятого вызвали в штаб. Собирай, говорят, манатки, поедешь в Москву и дальше…

– Как же так? – возмутился мичман. – Война… Братишки жизни свои кладут. А меня, выходит, на тыловые харчи?..

– Не горячись, Михаил Демидыч, – усмехнулся беседовавший с ним капитан 1-го ранга. – Меня тоже туда отправляют.

– Но почему? – удивился Горбатов. – Разве мы все дела переделали? Я надеялся тут до победы провоевать!

– Я – тоже. Но посылают нас не в санаторий. И не всех подряд, а с отбором, в основном тех, кто прежде на востоке служил, – словно уговаривая себя, продолжал командир. – Ладно уж, сообщу по дружбе. Будем осваивать новый театр военных действий. Осваивать! Понял?.. Многому, хоть мы и имеем большой военный опыт, придется учиться заново…

Посадка в шлюпки прошла как будто без задержки, однако тревога не покидала Горбатова. Конечно, народ в группе захвата подобрался отчаянный. Большинство прошло через пекло войны и теперь способно выдержать все. Но на войне всякое бывает. Горбатов долго командовал разведчиками отдельного батальона морской пехоты. Он повидал столько, что хватило бы в обычной жизни на добрый десяток людей. И поэтому он хорошо знал, что бывает и такое, когда кажется, что самое страшное позади, можно вздохнуть с облегчением, расслабиться, но тут-то и настигает солдата какая-нибудь шальная пуля…

Шлюпки первого броска отвалили от корабля, как и было определено приказом, ровно в семь ноль-ноль. Шли чуть ли не на ощупь. Не то что берега, своих, находящихся в полукабельтове, не разглядеть. Сидя за рулем, Горбатов пытался обнаружить хоть какой-нибудь ориентир. Его группе предстояло высадиться, как сказал ставивший боевую задачу капитан 1-го ранга, в самой горячей точке.

Бухта, куда направляется десант, песчаная. Широкой пологой дугой врезается она в остров. На южной оконечности ее невысокое плоскогорье. На нем, по данным разведки, и находятся основные огневые точки противника, прикрывающие залив. Там же располагается штаб расквартированной на южных Курилах бригады.

– Твоя главная цель, Михаил Демидыч, – сказал командир, – штаб! Штаб – любой ценой!.. Захват его сразу деморализует всю группировку вражеских войск на острове. Высадишься у подножия плато –