Читать книгу - "Помилованные бедой - Эльмира Нетесова"

— Хорошо, согласен.

В пятницу из больницы выписали Ленку. Она уходила с гордо поднятой головой. Оглядела Петухова с презрением и сказала, скривив уже накрашенный рог:

— Кастрат!

Тот покраснел до корней волос.

— Нахалка! — не выдержала Таисия Тимофеевна и предупредила санитарок: — Если родители захотят вернуть ее к нам, куда угодно определяйте, но не к моим больным.

— Сюда ее никто не возьмет!

— Успокойтесь вы, гниды! Я лучше руки на себя наложу, но никогда не вернусь сюда! — заявила Ленка и, громко хлопнув дверью, вышла на улицу.

Следом за ней в ординаторскую вошла Юлька. Подвязанная белым платком до самых бровей, она походила на старушку.

— Юленька! Может, с нами побудешь? Мы все любим тебя. Два дня хоть и немного, но скучать станем. Ты уж не задерживайся, ласточка наша. Теперь у тебя новая соседка будет. Кого сама выберешь, ту и поселим. Договорились? Не забывай пить таблетки. И если сможешь, вспомни о нас в эти два дня и позвони. Соскучишься, приходи раньше, мы ждать станем. Поговорим с тобой по телефону, и мне легче будет. Я очень привыкла к тебе! — обняла девушку Лидия Михайловна. И никак не хотела отпускать. Все внутри дрожало. От чего? Сама не могла понять.

Юлька расцеловала всех. Уходила на два дня. А остановившись в дверях, сказала:

— Простите меня, коль — вольно иль невольно — обидела кого. Не со злого умысла, слепая болезнь в том виновата. Вслед не ругайте…

— Мы скоро увидимся. Снова будем вместе! — напомнила Лида. И передала Юльку матери. Та взяла дочь под руку и вывела в город.

Рабочий день врачей подходил к концу. Все радовались предстоящим выходным. Но только Иван Петухов оделся и вышел во двор, как к воротам подъехала «неотложка». Двое санитаров — дюжие мужики — вытащили из машины носилки, к которым была привязана женщина. Вся окровавленная, в порезах и ушибах, грязной одежде, она смотрела на окружающих безумными глазами и кричала:

— Едино суку зарублю вместе с выблядком! Не дам мой дом блядям гадить! Всех в куски разнесу!

Лида с Иваном переглянулись, молча вернулись в больницу, куда санитары уже затащили новую.

— Вот это да! Она совсем старуха! — ахнула Лидия Михайловна.

— Ага! Бабуленька-каргуленька! Таких делов натворила, молодым потянуться, — не выдержал санитар. И только теперь заметили медики молодого человека, нерешительно топтавшегося у двери.

— Вы кто будете? — спросил его главврач.

— Это моя мать, — ответил неуверенно и вытер слезы, самовольно катившееся по щекам.

— Что произошло?

— Давайте я расскажу, — предложил санитар. — Короче, мы уже по домам собирались. А тут из милиции звонят. Мол, срочно возникните на Колхозную улицу. Мы спросили зачем — ведь конец дня!

Менты нам и говорят, мол, бабка с топором на невестку и внука кинулась. Мальчонке еще двух лет нет. Вот и сына ее доставили. Наверное, тоже дурак, идиот даже. Мы его из-под топора в последний момент рванули.

— Куда ее теперь поместим, эту старуху? — смотрели санитарки на бабку, сыпавшую отборным матом.

— В палату к Юле, она пустая. Успокоится, тогда подумаем, куда определить.

Лидия Михайловна осматривала новую бабку.

— Паранойя, — определила она.

— Случай явный. И все же два дня наблюдений и успокоительные уколы, — тихо переговаривались медики.

— Убить хотите, гады?! Не получится! Не дамся! Ишь навалились бандой, говнюки! Хотели понасиловать меня, а не вышло! — орала бабка.

— Да я скорее соглашусь вздернуться! — сморщился второй санитар.

— А старая не без перца! Видать, имеет под юбкой сухой порох, ишь о чем кудахтает!

— Погодите, змеи! Попадетесь еще мне! — грозила старуха, но санитары вскоре ушли, не оглядываясь на старую бабу, кипевшую проклятиями.

— Молодой человек! Подойдите сюда! — позвал Петухов сына старухи. — Давно с вашей матерью такое творится? Когда начала хвататься за топор и бегать с ним за вашими женой и сыном?

— В общем, грозила она давно. Как только я привел в дом эту жену.

— Эту? А что, была другая?

— Была, да развела она нас, — указал на мать. — Я хотел с ней помириться, но та отказалась, и я привел эту. С первого дня скандалы начались. Мать заставляла выгнать вторую, требовала, чтоб вернул первую в дом. Сестре внушила, что вышла замуж за недостойного. Та поверила, сбилась с пути, пошла по рукам. И это при том, что у сестры с мужем четырнадцатилетняя дочь, почти невеста. Дошла очередь и до меня…

— Вас всех прежде лечить надо! Знали такой грех за ней, почему слушались?

— Но ведь мать…

— Она больной человек!

— Откуда мы знали?

— Почему она взялась за топор?

— Так-то впервые. До этого не было. Пальцем никого не трогала — ни сына, ни жену. Но невзлюбила с первого дня. Так и звала чучелом. Не садилась с ней за один стол. И все жалела о первой невестке, да только та, едва разошлись, уехала отсюда далеко и навсегда. Я, когда ее родители отказались дать адрес, головой в петлю влез, да отец с братом вытащили. Не дали сдохнуть…

— Я ж говорю, дурак! — повторил Петухов.

Парень понурил голову:

— Я люблю ее и теперь.

— Кого?

— Первую жену. Мы с ней с самой юности. Пять лет встречались. А прожили немногим больше года. Достала ее мать, да и сам виноват: не защитил, не вступился.

— Любить надо ту, от которой дети!

— Сердцу не прикажешь. Скажите, а мать скоро поправится?

— Вернее, можно ли с ней жить вашей семье? Так, что ли? Сразу говорю — небезопасно. В таком возрасте, как у нее, надежд на выздоровление практически нет! А врать вам не имею права.

— Выходит, она здесь навсегда, до самой смерти?

— Смиритесь с судьбой. Все мы бываем за что-то наказаны. Но это лучше для вас, чем каждый день бояться, что при повторном приступе мать погубит вашу семью.

— Она чуть не сделала это. Я не переживу, если что-нибудь случится с сыном. Дороже его у меня нет никого.

— Живите спокойно. Теперь все у вас наладится, — оглядел Петухов спящую бабку. — Возвращайтесь домой, к семье, мать больше не потревожит вас. Во сне и она успокоится, на расстоянии смирится, стерпится с мыслью. Может, время над ней сжалится. Как знать?

— Вы о чем? — остановился у двери мужик.

— Организм каждого — загадка. А время может сыграть по-разному. Одного досрочно из жизни вырвет, другому временем излечит память. Кому как повезет.

— А ты, Ванюша, здорово повзрослел у нас, — сказал Юрий Гаврилович Бронников, войдя в кабинет. И, не дождавшись, когда посторонний человек выйдет из больницы, продолжил: — Ваня, в свое время я тоже начинал работать обычным, рядовым врачом. Прошел все. Но не забывал советоваться со старшими, опытными врачами. Здесь это более необходимо.