Читать книгу - "След Пираньи - Александр Бушков"

Но они и сами уже услышали, притихли, как мышки, и двепарочки по разным концам кузова затаили дыхание. Шаркающие шаги долго звучаливокруг грузовиков, возникая то справа, то слева. Потом в недолгой тишине Мазурявственно расслышал знакомый звук – щелканье отводимого пистолетного затвора. Изабеспокоился не на шутку – если полезет искать, может завертеться такаякарусель, с пальбой и мордобоем, что вся точка сбежится… Может, вырубить его?Но как это сделать незаметно для нежданных соседей?

Шаги немного отдалились. Раздался вопль:

– Щуренко!

– Щиренко, тарищ капитан! Внеплановый ремонт техникисогласно приказа…

– Чьего приказа, мать твою?

– Сержанта Колымаева, тарищ капитан!

– О! А где эта сука?

– Кто, тарищ капитан?

– Сержант Колымаев где? Ур-рою суку… Что видишь?

– Пистолет системы Макарова, тарищ капитан!

– Ты колымаевскую смерть видишь, скворец!

– Так точно!

– С-смерть видишь?

– Такточн!

– Чью?

– Колымаевскую.

– Так достань мне эту суку из-под земли! Ну что стоишь, что?Бегом марш мне доставать Колымаева!

– Тарищ капитан! Тарищ капитан! – судя по голосу,бедолага Щиренко осторожненько отступал, то и дело оглядываясь. – Естьдоставать…

– Бегом марш! Ну?

Застучали шаги. Отойдя на безопасную дистанцию, Щиренкорванул быстрее лани. Интересно, сколько пройдет времени, пока до капитанадойдет, что Колымаева ему никто доставлять не собирается?

– К-колымаев… – бормотал капитан, бродя вокругмашины. – На К-колыму… посмертно… Блядь долбаная, нашла с кем тереться, сгандоном деревенским… – и из него хлынул такой поток эпитетов по адресуприсутствующей здесь же парочки, что Мазуру захотелось вылезти и набитькапитану морду.

Похоже, не ему одному…

– Вадька!

Поздно. По асфальту шлепнули босые ноги. Что-тометаллическое громко упало, и над самой землей хлестнул выстрел – нельзя такронять «Макарку» со взведенным курком…

– Вадька! – отчаянный женский визг рядом едва неоглушил Мазура.

Нет, похоже, никого не задело. Там уже орали, топчась –видимо, вошли в клинч:

– Кто гандон? Кто блядь? Н-на! Н-на! (о кабину словноударили тяжелым мешком) Н-на!

– Р-рота… бьют!

– Н-на!

– Вадька!

– Н-на, сука!

– Вадька, убьешь!

«Увезет, точно, – подумал Мазур. – Если уж напринцип пошло…» Слышно было, как от дверей гаража робко подают голосвыскочившие первогодки:

– Тарищ капитан… тарищ сержант…

– Н-на! Командир завтра приедет похмельный – пожалуешься…

«Нежности во вкусе Ромео и Джульетты смешны, если онипроисходят в армейском пехотном полку», – по памяти процитировал Мазур. Адрака тем временем продолжалась без малейшего вмешательства со стороны. Однаковскоре то ли отчаянно взывавшей Галочке удалось привести в разум нежного друга,то ли капитан уже пришел в столь плачевное состояние, что бить его дальше былопросто противно. Сержант залез в кузов, ворча и матерясь, стал одеваться.Рядом, всхлипывая, возилась Галочка.

– Ох, а завтра…

– Да ни черта он не вспомнит. Как в тот раз. Пусть лежит…

– Замерзнет же…

– И хер с ним. Будешь молодая вдова, еще проще, с разводомпроблем не будет…

– Ох, Вадька…

– Все, исчезай. Старлей бежит…

Она перелезла через борт и растворилась в ночной тиши.

– Что такое?

– Да ничего такого, – все еще остывая, пробасил сержантиз кузова. – Капитан опять нажрался, шпионов под машиной ловил. Палитьначал, да споткнулся, упал. Очнулся – гипс…

– Хорошо он падал…

– Да уж как повезло…

– Колымаев!

– Что – Колымаев? Я ж ему не нянька.

– …твою! Тебя сколько можно покрывать? Земляк хренов! Погодидо дембеля, хоть трех баб увози…

– Толя, так все путем. Не вспомнит. Пусть похмельнуюголовенку поломает, откуда нагар в стволе… Ты ему скажи, что повара вчера попьянке хлопнул, а?

– Пошел ты… Щиренко! Возьми двоих, волоките капитана наквартиру. А ты исчезни, Ромео. Ладно, я Лидке скажу, пусть ей у нас постелит…все, разошлись!

«Родная армия, – умиленно подумал Мазур, когда вокругнастала совершеннейшая тишина. – Земляк за земляка, да здравствуетлюбовь…» Но ясно уже, что искать в этом заведении кого-то, кому можно доверитьсвою тайну или просто попроситься на легальный ночлег, повертевудостоверением, – дело чреватое. Рискованно связываться с этой махновщинойв каком бы то ни было качестве.

Он достал процессор, нажал несколько кнопок. Экранзеленовато фосфоресцировал во мраке.

– Кончилось? – шепнула Джен.

– Сдается мне… Много поняла?

– Почти все, наверное… Это кто, муж? Или ревнивый соперник?

– Ревнивый муж, – сказал Мазур. – Все легкоузнаваемо, а? Какого черта мы с вами друг друга ракетами пугали полсотни лет,если этакие вот сцены из жизни без перевода понять можно…

– А дальше? – Ты про них или про нас?

– Про нас.

– Сейчас поедем, – сказал он. – На этой самоймашине. Нам и сотни километров не придется одолеть, авось проскочим… Есть тутпара дорог, хотя, боюсь, поплутать придется…

– На этой? Мазур хмыкнул:

– А что, опасаешься проверки у ворот или военной полиции?Или поняла, что нравы здесь самые непринужденные?

– Поняла…

– Тогда пошли в кабину.

Ключа зажигания он не нашел, но не особенно этомуопечалился: ловко соединил провода, и мотор заработал. С наслаждением сунул врот сигарету, снова переживая щекочущее чувство, будто нацепил шапку-невидимку.Вдали светились окна в казарме – похоже, там и гуляли деды. Показалисьвозвращавшиеся первогодки, Щиренко с товарищами. До них было метров пятьдесят.Машина у них на глазах медленно развернулась, тронулась прочь. Они попыталисьрассмотреть, кто сидит за рулем (девушке Мазур велел пока что пригнутьсяпониже), но этим и ограничились. Никто не кинулся наперерез, никто не сталиграть в пограничника Карацупу.

В будке КПП тускло светилось окошко, но никто не вышел накрыльцо. Ворота, похоже, пребывали в нынешнем распахнутом состоянии не одинмесяц – у нижних кромок росла высокая трава, уже, конечно, высохшая ипобуревшая. Мазур, держа не больше тридцати, выехал в ворота, чуть прибавилгазу и на развилке повернул налево, в сторону, противоположную той, откудапришла колонна. Над лесом стояли крупные звезды, мотор пару раз подозрительночихнул, но снова заработал ровно.