Читать книгу - "Воздушные головорезы - Александр Афанасьев"

– Не уверен.

– Да перестань. Хочется. Ладно, пошли к нашему пациенту.

Вместе со спецами, материализовавшимися из темноты, мы перегружаем пострадавшего в «Газель».

Потом я говорю парням так, чтобы Алимхан это слышал:

– Оформляем официально, пока за ношение оружия.

Каждый должен верить, что вред, причиняемый им, меньше предотвращенного. Алимхан не исключение.

10 июня 2018 года. Махачкала, Россия

Опять игра, опять кино,

Снова выход на бис.

Плетет судьбу веретено

За чертою кулис.

«Алиса»

Домой я возвращаюсь уже под утро. Где живу, говорить не буду, ни к чему это. Скажу лишь, что в новостройке, по качеству вполне такой средненькой.

В Махачкале сейчас строительный бум. Наконец-то до региона добрались деньги, и в недвижимость здесь стали вкладываться не только сумасшедшие персонажи. О том, что все налаживается, что разбогатевшие дагестанцы больше не уезжают и не пристраивают комнаты к балконам пятиэтажек, говорят хотя бы рекламные объявления строительных компаний. Например, на улице Генерала Омарова воздвигнут дом на двенадцать этажей. Эксклюзивный дизайн, бутики внизу и зимний сад на крыше, площади от девяноста квадратов. Это уже шик.

Закрываю дверь. Она стальная, в ней четырехточечный израильский замок. Прохожу в квартиру, сбрасывая все лишнее на ходу. Все, вот и диван.

Спать. Не могу больше.

Новый день встречает меня отвратительным телефонным террором. Этот агрегат надрывается в кармане штанов и не дает мне отдохнуть. Я с трудом выковыриваю из кармана чехол, а из него – телефон.

Бабка за дедку, дедка за репку.

– Алло.

– Простите. Андрей Павлович просит вас срочно приехать.

Господи!

– На сей-то раз что приключилось?

– Новый заказ. Надо срочно обсудить.

– От кого?

– «Роснефть».

Я с трудом просыпаюсь. Последнее слово означает не заказчика, а место, где надо встретиться. Но вызов действительно срочный.

– Через час буду.

– Хорошо.

Меры экстренной реанимации – энергетик. Банка с лошадиной дозой кофеина и таурина. Я выпиваю все это, смотрю на состав и некстати вспоминаю, что бензоат натрия – один из самых опасных консервантов. Он, говорят, и рак вызывает, и вообще черт знает что. Но эта проблема – самая меньшая из всех, какие у меня сейчас имеются.

Махачкала представляет собой потенциальный туристический центр, при правильной раскрутке способный выстрелить почище Дубая. Но пока в этом направлении не приложено самых минимальных усилий. Город напоминает роскошную петербургскую квартиру, в которой после 1917 года появилось много новых жильцов и хозяев.

Одно из самых отвратительных мест Махачкалы – это набережная. Для того чтобы облагородить ее, местными властями не предпринято даже самых минимальных усилий.

В Махачкале очень неудобно расположена железная дорога. Она идет параллельно морю, а вокзал расположен почти на самом берегу. Эта дорога отрезает город от воды и делает невозможным сколько-нибудь осмысленное освоение побережья. Бардак там еще тот. Да вы и сами представляете.

Параллельно железке идет автодорога, убитая в хлам. Ямы там такие, что могут прямо сейчас служить в качестве противотанковых рвов.

Но в городе есть места, где очень удобно тайно встречаться. В том числе и вот это, расположенное недалеко от центра.

Когда я останавливаю свою машину, шеф уже там. Недавно он каким-то левым способом пригнал из Грузии «Мерседес» и очень рад этому. Между нами и морем тянется дорога. Бродячие собаки роются в отбросах. На горизонте сгущаются тучи. Дело идет к грозе.

– Как ты?

– Три часа сорок семь минут.

– Чего?

– Поспал столько. Три сорок семь.

– Засек, что ли?

– Конечно.

– Жизнь не сказка.

– Ага. – Я зевнул. – А ее отсутствие. Чего звал-то?

– Клиентом твоим интересовался некий местный тип. Кстати, бывший журналист.

– Журналист чего?

– Независимый.

– Блогер, что ли?

– Примерно так.

– Блогеры бывшими не бывают. Дерьма сейчас поднимется много, целый девятый вал. Ты за этим меня звал?

– Нет. Его загранпаспорт пробили. Тридцать шесть виз.

– Сколько? – ошалело переспрашиваю я.

– Тридцать шесть.

Однако!

– Еще что?

– Виз в арабские страны не так много. Гораздо более интересны записи на камере.

– Подожди. Он что, карту памяти не менял?

– Похоже, что не менял.

– И что там интересного?

Андрей Павлович помедлил несколько секунд, потом сказал:

– Аэропорты там. Волгоград, новый в Ростове-на-Дону и московские.

– Ни хрена себе.

– Да. Вот так.

Аэропорты – это серьезно. Чемпионат мира по футболу на носу. Все знают, что аэропорт – одна из самых лакомых мишеней для террористов.

«Лакомых мишеней». Это я уже заговариваюсь от недосыпа.

– Как работать будем?

– Сейчас его ищет местное УФСБ. В городе тебе появляться нельзя никак, ни при каких обстоятельствах. Мы устроим его этапирование в Москву, там ты сможешь с ним побеседовать. Заодно выспишься.

– Это в Москве-то? – с сомнением говорю я.

Все правильно, вообще-то. Условия нашей миссии таковы, что о нас знают только в центральном аппарате разведки. Ни одно из региональных УФСБ про нас ни сном ни духом. Это потому, что мы – разведка. Внешняя. Та самая, которая по секретному указу президента России теперь имеет право действовать в кризисных регионах России точно так же, как в чужой стране. Мы имеем право вербовать, прослушивать, подкупать, похищать, ликвидировать.

Насколько я знаю, опыт этот позаимствован в Сирии. Тамошняя внешняя разведка тоже вела работу в своей стране.

Надеюсь, у нас получится лучше.

– Когда вылетаем?

– Времени нет. Так что сегодня.