Читать книгу - "Враг моего врага - Сергей Соболев"

– Э-э-э… извините…

– Это была шутка, – сказала Вероника Сергеевна. – Подайте все то же самое, что мы заказывали в прошлый раз.

Когда официант оставил их наедине, она негромко произнесла:

– Вы бы сняли очки, Владимир Алексеевич. Или боитесь показать мне глазки? Они что, опять у вас красные, как у кролика?

Рейндж снял очки, сунув их в нагрудный кармашек свитера. Несколько секунд смотрел ей в глаза… И, как это обычно случалось, «докторша» успела даже за такое короткое время заглянуть в его внутреннее пространство, что-то там высмотреть, сделать какие-то выводы для себя…

– Неплохо, – сказала она. – Определенно, вы сделали большие успехи.

– Красивое платье. – Мокрушин хотел сказать совсем другое, но почему-то вместо заготовленных слов с языка сорвалась банальность. – Оно вам очень идет.

– Спасибо. К этому платью полагаются туфли, – заметила она. – Но вы уж извините, переобуваться не стану.

– Это вы меня простите… Но все же не могу не спросить. Скажите, Виктория Сергеевна. Вы так оделись, потому что у нас сегодня последняя встреча?

– Нет… Конечно, нет. После встречи с вами я отправлюсь на одно мероприятие. У меня не будет времени, чтобы заехать домой и переодеться. Отменить это наше свидание я была не вправе. Устроит такое объяснение?

– Вы очень, очень прямой человек. Вы всегда режете правду-матку в лицо?

– Почему же? – Она сделала глоток сока. – Врать я тоже умею. Просто надо понимать, кому ты врешь и с какой целью. Иногда бывает, что проще и выгодней сказать чистую правду.

– Значит, вы здесь… я имею в виду сегодняшний день… Потому что вам платят деньги? Следовательно, вы, будучи ответственным человеком, профессионалом, должны отработать свое «от и до»?! – В его словах прозвучала горечь. – Впрочем, я сказал ерунду. Нервничаю… Вы уж извините! Послушайте… Неужели мы с вами больше никогда не увидимся?! Нет?

– У вас во вторник медкомиссия, – чуть понизив голос, сказала она. – Я свое мнение высказала… Кому нужно. Вам я тоже сказала все, что хотела и могла сказать. Повторюсь: вы еще не вполне здоровы, но близки к тому, чтобы прийти в норму. За вами по нашей части будет наблюдать другой специалист. Увидимся ли мы еще когда-нибудь? Такой возможности, конечно, я не отрицаю, всякое в этой жизни случается. Но вы, как человек бывалый, должны понимать: мы существа из разных галактик. И потому вероятность нашей встречи в неформальной обстановке близка к нулю.

Мокрушин, окинув взглядом зал суши-бара, увидел среди посетителей девушку, показавшуюся ему странно знакомой…

– Виктория Сергеевна, я бы хотел вас как-то отблагодарить, – он перевел взгляд на сидящую напротив него за столиком женщину с зелеными переливчатыми глазами. – Я буду над этим думать. Но сейчас хочу сказать о другом. Как вы смотрите на то, чтобы на следующей неделе сходить куда-нибудь? В ресторан… Да хоть и в театр!

– Владимир Алексеевич, похоже, вы не слышали, что я только что сказала.

– Вопрос этики? Если проблема только в этом, то никакой этической коллизии уже вскоре существовать не будет. Насколько я понял, время вашего «контракта» истекает. Как говорится, «миссия выполнена, забудьте». Пройдет еще час или два, и я перестану быть вашим пациентом. А вы перестанете быть моим лечащим врачем…

Мокрушин вдруг ощутил какое-то неудобство. Он еще не успел понять, с чем это связано, когда вдруг почувствовал на себе чей-то взгляд.

Подняв глаза, он увидел девушку… Ту самую, которая показалась ему смутно знакомой. На ней была длинная вязаная кофта с карманами и темные брючки. Шея повязана пышным шарфом, концы которого ниспадают на грудь. Довольно-таки заметно выпирает живот… Седьмой месяц, а то и восьмой. Сумочка под мышкой; девушка стоит возле бара и смотрит в упор – как ему сейчас казалось, прямо на него.

– Извините, – Мокрушин посмотрел на Викторию Сергеевну. – Так о чем я говорил?

– Вы пытались пригласить меня куда-то. – В ее словах отчетливо звучала ирония. – То ли в ресторан, то ли в театр… То ли еще куда-то.

– И вы сказали, помнится: «Да, да, хорошая идея, в следующую субботу я как раз свободна…»

– Не сочиняйте. Я сказала то, что сказала. Послушайте… Вы ее знаете?

– Это вы про кого?

Вопрос прозвучал глупо, потому что особа, про которую спросила «докторша», уже шла от стойки бара прямо к их столику. Потом случилось странное: ее вдруг повело в сторону… Казалось, что она сейчас упадет прямо на соседний столик или рухнет в проходе! Кто-то вскрикнул, из-за стойки выскочил бармен и поспешил тоже в их сторону…

Девушка выпрямилась и какой-то странной, семенящей походкой, продвигаясь боком, не вынимая правой руки из кармана кофты (под мышкой левой у нее зажата сумочка), перебралась к тому столику, за которым ожидали своего заказа Рейндж и его спутница.

– Ммм… Ммоооооо…Уушшшшшши?!!!!!

Это мычание, перешедшее в змеиное шипение, так же мало походило на человеческую речь, как жестяные звуки, исторгаемые «говорящей» куклой с лейблом Made in China.

– Это что, ваша знакомая? – донесся до него, как свозь ватную стену, голос ВС. – Эй… что это с вами?!

Лицо у этой странной девушки было бледным, влажным, больным. Глаза ее, казалось, существовали отдельно – мертвые, лишенные всякого выражения, слюдяные, как у нежити. Рот с фиолетовыми узкими губами весь перекосило… Да и вся она в какое-то мгновение стала смахивать на ожившую, шагнувшую в реальность с полотен Сальвадора Дали безумную абстракцию, нелепую и жутковатую пародию на живого человека.

И это чудовище, принявшее зачем-то облик молодой беременной девушки, покачиваясь, смотрело своими мертвыми глазами на него – в упор.

Пытаясь, как ему самому почудилось, в эту последнюю секунду донести до него, до Мокрушина, что-то важное; какой-то massage, посыл, адресованный лично ему.

– Помогите мне… Ну же?!!!

Он так и не разобрал, кто именно просит его о помощи, потому что мир вокруг вдруг стал гореть, обугливаясь по краям.

В ушах возник, нарастая, визг. Этот жуткий звук быстро перешел в скрежет, напоминающий работу мощного движка во время торможения на высокой передаче – таков шумовой фон за секунды до фатального соприкосновения головной части КАБ-500КР FКАБ-500КР – корректируемый авиационный боеприпас калибром 500 кг с земной твердью.

Время закончилось ровно в момент удара БЧ авиабомбы о твердую поверхность – она попала точно в цель.

И тогда он услышал наконец громовое, короткое и страшное:

– Аллах акбар!!!