Читать книгу - "Брат, мсти за любовь - Владимир Колычев"

Через месяц Марта стала ездить в Москву вместе с Любой и Анкой. Два часа на электричке, Ярославский вокзал. А потом на метро кто куда. Сестра и ее подруга в свой институт, а Марта на подготовительные курсы. Ее все-таки приняли туда. И все Люба. Она была знакома с одним деятелем искусств. Мужчина не первой молодости. Но вроде ничего из себя. Впрочем, Марту он совершенно не волновал. После всего, что случилось с ней, мужчины перестали существовать для нее.

Давид Исаевич преподавал на курсах. Марта относилась к нему лишь с сухой благодарностью за то, что он помог ей. Зато он, похоже, положил на нее глаз.

— А вы очень прелестны, дитя мое, — как-то сказал он.

И прошелся по ней масляным взглядом. Марту передернуло. Он сразу стал ей неприятен до омерзения.

— Я вам не дитя…

Ее неприязнь отразилась в этой фразе.

— Марта, мы же с вами культурные люди, — надменно произнес он. — И для нас «дитя мое» не имеет предосудительного оттенка…

Он понес какую-то интеллектуальную чушь. Марта слушала его вполуха. А мысленно посылала его куда подальше. И не только мысленно.

— Идите вы к черту!..

Ну не выдержала она, когда Давид Исаевич словно невзначай положил руку ей на талию.

На всех она производила впечатление тихой застенчивой девушки с периферии. В сущности, так оно и есть. Но это же вовсе не значит, что с ней можно так вольно обращаться.

— Фи, как некультурно, — сморщился он.

— Зато так говорят в народе. Вы же сами говорили, что театральное искусство питает свои корни в народной среде…

Давид Исаевич внимательно посмотрел на нее. Мысленно сделал какой-то вывод. Покачал головой.

— А вы, Марта, не так просты, как кажетесь…

— А простушки, Давид Исаевич, дома сидят…

Она эффектно отвернулась от него, грациозной походкой зашагала по длинному коридору. И все время, пока оставалась в поле его зрения, чувствовала на своей спине его восхищенный взгляд.

Марта старательно посещала курсы, числилась у преподавателей на хорошем счету. Только никакого морального удовлетворения ей это не доставляло. Охладела она к театру. Не было того вдохновения, которое толкало ее в Москву на актерское поприще не далее как год назад. И все из-за этих трех негодяев. Эти мерзавцы отравили ей жизнь…

Физические нагрузки, занятия на курсах уже перестали давать анестезирующий эффект. Все чаще Марта уходила в себя, давала волю своим переживаниям. Она ненавидела негодяев-насильников и мысленно призывала на их голову божью кару.

— Марта, перестань киснуть! — одергивала ее Люба. — Перестань киснуть, иначе прокиснешь…

— И кому ты будешь тогда нужна? — вторила ей Анка.

Обе крепкие, выносливые. Настоящие спортсменки. Когда-то они всерьез занимались спортивным многоборьем. Но продержались в большом спорте только до двадцати лет. На большее их не хватило. Сейчас они также занимались спортом, не менее серьезно, чем раньше. Но как будто больше для себя, чем для кого-то…

— А я и сейчас никому не нужна, — всхлипывала Марта.

— Глупая! Ты мне нужна, — говорила Люба.

— И мне, — добавляла Анка.

И стоило Марте еще раз хлюпнуть носом после подобного объяснения, Люба немедленно объявляла внеплановый кросс. И не отказаться…

А летом Марта провалилась на вступительных экзаменах.

Дома она плакала навзрыд.

— Они… Она… Им не понравились мои зубы, — ревела Марта.

Весь верхний ряд передних зубов у нее был сплошь золотой. И все из-за этих подонков-насильников.

— Я их ненавижу! Ненавижу!.. Я бы убила их…

Если честно, ее зубы были ни при чем. Марта не смогла выдержать конкурс из-за того, что играла без вдохновения. Просто отрабатывала свой номер. А не заметить этого мог разве что слепой.

Но она справедливо обвиняла во всех своих неудачах трех негодяев. Ведь это они сломали ее внутренний стержень.

— А тебе что, стало бы от этого легче? — неожиданно всерьез спросила Анка.

— Если бы я их убила?..

— Да…

— Да, мне стало бы от этого легче…

А может, и в самом деле месть смогла бы хоть как-то залечить страшную душевную рану?

Она знала, что розыск преступников никакого результата не принес. Или их искали спустя рукава, или они просто навсегда исчезли из городка.

— Марта, я знаю, тебе сейчас тяжело. Но есть только одно средство тебя успокоить…

Люба показала на кроссовки в углу комнаты.

— Да ну, — покачала головой Анка. — Я знаю другой способ…

Через полчаса они уже тряслись в электричке. Но до вокзала не доехали. Сошли на окраине столицы. Сели на автобус, который привез их к какому-то зданию с огромным подвалом. Марта оказалась в этом подвале.

Навстречу им вышел средних лет мужчина с коричневым от загара лицом и длинными мускулистыми руками.

— Девчата, сегодня же воскресенье… — сказал он.

— Да ладно, Митрич, чего уж там… — махнула рукой Анка. — Не ворчи, лучше гостей принимай.

— Да уж куда от вас денешься… Митрич простецки подмигнул Марте. Этим он выразил ей свою симпатию.

— Мы тебе водочки принесли, — сказала Люба. И многозначительно хлопнула по пакету в руках.

— Ну, так с этого бы и начинали! — засиял Митрич. — Вы сами или как?

— Да уж как-нибудь сами справимся.

— Вам что, боевое или спортивное?

— Пока спортивное, — сказала Анка.

Скоро Марта поняла, о чем разговор. Оказывается, она попала в тир. А Митрич — это и сторож, и огневой инструктор в одном лице. Этот тир был его домом.

Он ввел девушек в длинный прохладный зал, включил свет. Марта увидела в противоположном конце ряды мишеней. А потом появился пистолет.

— Это спортивный мелкокалиберный «Марголин», — пояснила Анка.

Она подвела ее к кабинке из фанеры, высота которой едва доставала до пояса.

— А вот это место, откуда ты будешь стрелять… А это, — она показала вдаль, — мишени. Их нужно поразить…

Анка объяснила ей, как и что нужно сделать, чтобы произвести первый выстрел. Потом повторила еще раз, потом еще… Повторяла, пока Марта не заучила инструктаж наизусть. И только после этого ей дали «зеленый свет».

Как сказала Анка, мишени были самые обыкновенные. Белый фон, грудная зеленая фигура, круги с цифровыми обозначениями. Самое лучшее попасть в «десятку». Или в «яблочко».

Марта старалась. Одну за одной посылала пули в цель. Но у нее не было никакого опыта. И пистолет для нее был слишком тяжелый, под его тяжестью дрожала рука. Все пули уходили мимо.