Читать книгу - "Естественный отбор - Александр Звягинцев"

— Переговоры идут успешно, — вздохнул тот. — Но мне жалко Россию, герр Коробофф. Была такая богатая страна!..

— Была, — усмехнулся Коробов. — И еще будет…

— Хмм… — с сомнением покачал головой месье Фридман.

— Значит, ничего сделать нельзя, Арон Моисеевич? — снова вернулся к теме Коробов и съязвил: — Кому нужны такие законы, которые нельзя обойти?..

Месье Фридман тактично промолчал.

После ухода адвоката Коробов еще долго, сгорбившись, сидел перед камином и, глядя на языки пламени, размышлял над сложившейся ситуацией. Его думы прервал маленький Карл, влетевший в каминный зал на роликовых коньках в костюмчике средневекового рыцаря-тамплиера, с маленькой шпагой в руке. Он порывисто прижал к себе белокурую головку сына и процедил:

— Это мы еще посмотрим, месье Фридман, посмотрим!.. Карл не мог долго находиться на одном месте. Он вырвался от отца и вихрем умчался из каминного зала. Коробов проводил его потеплевшим взглядом и перевел ставшие вдруг жесткими глаза на телефон спутниковой связи.

— Я это, Гнат, — сказал он в трубку. — Ты на ранчо?.. Нет?.. Будь на ранчо для получения приказа. Пришел твой час, Гнат.

* * *

Длинный бронированный «Мерседес» в сопровождении «БМВ» с охраной миновал узкий горбатый мост над пропастью и выехал на широкий автобан, уходящий к перевалу. Коробов, глядя с переднего сиденья машины на панораму заснеженных Альп, тяжело вздохнул, покосился на телохранителя, сидящего на заднем сиденье, и развернул газету с портретом Ольги под броским заголовком: «Русская мафия добилась своего!»

«Ольга, Ольга! — массируя защемившее сердце, думал он. — Всегда шла против отца, поперек! Во-о порода!.. Однако кто ухайдокал тебя, кто?..»

— Герр Виктор, — дотронулась до его руки Эльза фон Унгерн. — Тебя что-то расстраивает?

«Немчура, мать ее! — раздраженно отвернулся Коробов. — Расстраивает?.. Волком выть хочется!..»

На повороте среди заснеженных елей мелькнули несколько сиротливых березок.

«Как на Урале, — вздохнул он. — Как теперь там, в России?.. Снега, снега во всю ширь… Снега и скотское существование в скособоченных избах да в панельных пятиэтажках, в которых людишкам и остается лишь водку глушить от безысходности холопской доли. Допрыгались, славяне?.. Царь — не по нраву. Сталин — больно крут. Коммунисты не так, видите ли, управляли!.. Теперь под демократами покорчитесь, как черти на сковородке, от «общечеловеческих» ценностей. Неужто не дошло еще, что их «общечеловеческие» лишь для тех, кто при больших деньгах. Ничего, ничего, холопы безмозглые!.. Если мне удастся сорвать предоставление матушке-России очередного транша МВФ, то от голодухи, глядишь, как и встарь, полыхнет красный петух в ваших хлябях непроезжих… Привыкать вам, что ли, брат на брата, сын на отца… Когда уж совсем те и другие в крови захлебываться будут, вот тогда и придем мы. И кнут с собой прихватим. Кнут всегда был вам милее конституций и парламентов… Немка Катерина Вторая, говорят, с какой-то стороны родня фон Унгернам, дружбу с масонами Вольтером и Руссо водила, а кнут из рук не выпускала. И вона какую державу отгрохала, кнутом-то! Немка, а натуру славянскую лучше природных русских царей поняла. Правильно говорит Походин: «Чем хуже нынче для вас, тем завтра будет лучше для нас… Тьфу ты! — вскинулся Коробов. — Опять я о плешивом!.. Плешивый — лис, а не смог вовремя избавить Ольгу от Мучника и сам стать ее мужем…

А хорошо было задумано: собрать все контролируемые денежные потоки плюс семейные капиталы в один кулак и этим кулаком, нет, не по Танзании, Танзания так — этап, маневр — а по финансам России, чтобы все в ней снизу доверху вздыбилось. В хаосе-то легче отодрать от нефтяных и газовых труб присосавшихся к ним инородцев. Прибрать еще к рукам оборонку, и провозглашай любой режим. Не оценила дочь моего плана. Родному отцу с завещанием напакостила! И чую: не врет Походин, что она «на исповедь» к Инквизитору собиралась!

Уфф, опять плешивый в голову лезет!.. — скривился Коробов. — С ним-то что делать? Еще и у Инквизитора засветился по самое некуда… И знает чересчур много… Но в руках Походина все ниточки от «Славянского братства». Какая-никакая структура, а в случае русского бунта, «бессмысленного и жестокого», еще как пригодятся голодные господа офицеры для отрезвления бунтарей и сытой Европы, если она сдуру со своими «правами человека» к нам сунется…»

— Ладно, всему свое время, плешивый! — скрипнул зубами Коробов.

— Ты о ком, герр Виктор? — вскинула рыжие ресницы фрау Эльза.

— О Ваньке Лысом! — буркнул тот.

— Рюсски щютка?

«Знала бы ты, какова эта «рюсски щютка», кровь заледенела бы в твоих немецких жилах», — подумал Коробов, а вслух произнес:

— Скоро будем на нашем ранчо, дорогая! — Так он окрестил свою загородную цитадель.

* * *

Ранчо — длинный трехэтажный, дикого камня дом с бойницами, напоминающий средневековую крепость. При нем конюшня на два десятка лошадей и своя молочная ферма с сыроварней. Все это расположилось у подножия широкого альпийского луга, покрытого в это время года пушистыми снегами.

Обслуга — повара, горничные, лакеи — почтительно поклонилась приехавшим хозяевам и под пристальными взглядами их телохранителей тут же разошлась по своим делам.

— Человек из России ждет герр Коробофф в конюшне, — доложил у входа лакей.

В добротной конюшне высокий, широкий в плечах мужчина с аскетичным неулыбчивым лицом и холодными глазами чистил скребком каурого жеребца. Тот тянулся к нему мягкими губами и тихонько похрапывал от удовольствия.

— Ах ты, волчья сыть! — по-русски, с еле заметным западноукраинским акцентом сказал мужчина. — В плуг бы тебя, обормота, иль в цыганскую телегу…

Конь переливчато заржал, будто засмеялся.

Мужчина прижался головой с ранними залысинами к его шее и застыл в глубокой задумчивости.

Сначала в конюшне появились два швейцарца-телохранителя. Подошли со спины к мужчине и обыскали его с головы до ног. За ними появился Коробов.

— Пойдем, Гнат, — сказал он, не подав руки.

В сопровождении телохранителей они пересекли двор и спустились в выложенный диким камнем подвал дома. Длинным угрюмым коридором, заставленным с двух сторон винными бочками, прошли в большой сводчатый зал, оборудованный под тир с движущимися по подиуму мишенями-манекенами.

— Не разучился? — Коробов показал на лежащие на стойке пистолеты.

Пока Гнат проверял обоймы, он укрылся в будке с броневым толстым стеклом и защелкал тумблерами на пульте управления.

Манекены начали хаотичное движение. В движении они быстро падали на пол и так же быстро вскакивали на ноги, делали большие прыжки, проносились по воздуху в горизонтальном положении и взлетали на тросах вверх.

Первых три манекена Гнат срезал тремя выстрелами по-македонски, с двух рук. Еще одного — в прыжке с переворотом через голову. Пятому манекену разнес пластмассовый череп в резком развороте, когда на прицеливание не остается и доли секунды.