Читать книгу - "Цена посвящения - Олег Маркеев"

— Вот так и живу, — улыбнулся сухими губами Загрядский.

Пояснять, что он имеет в виду: окружающую роскошь или статус расконвоированного — не стал.

Салин отметил, что на фотографиях Загрядский выглядит гораздо старше. Пленка не передавала того характерного оттенка лица, что появляется, когда человек приказывает себе не стареть. Словно воском натерли и наложили идеальный грим. Ни морщин, ни старческих пятен. Плюс идеальная, волосок к волоску, седая шевелюра и ухоженная бородка.

«Пенсионер цехового движения», — с невольной завистью подумал Салин.

Сам перед встречей еще раз побрился, и то, что увидел в зеркале, особо не обрадовало.

Жестом радушного хозяина Иосиф Михайлович указал на столик между ними, густо заставленный вазами с фруктами, розетками с орешками и тарелками с бутербродами. Рюмок было две, а бутылка всего одна. Армянский коньяк двадцатилетней выдержки.

«Тоже готовился, подлец, — подумал Салин. — Мой любимый коньяк достал».

Поправил очки на переносице.

— Боюсь, для коньяка у меня времени нет, — произнес он.

Загрядский на несколько секунд опустил веки. Кивнул.

— Когда есть коньяк, а нет времени выпить, полбеды. Плохо, когда нет здоровья. Еще хуже, когда нет ни коньяка, ни времени, ни здоровья. — Он шутил с абсолютно непроницаемым лицом и с холодным изучающим взглядом. — У меня случай сложнее. Все есть, а выпить не с кем.

— Не судьба, Иосиф Михайлович. — Салин выдавил улыбку.

— Судьба есть продукт взаимодействия воли и внешних обстоятельств.

— В таком случае я к вам по доброй воле, но под прессом внешних обстоятельств, — подхватил Салин.

— Что ж, давайте сразу к делу.

Загрядский откинулся в кресле, оставив скрещенные кисти рук на ручке мощной трости.

— В знак доброй воли, Иосиф Михайлович, примите информацию весьма конфиденциального свойства.

Салин внимательно следил за зрачками Загрядского. Они не дрогнули.

«Или уверен в себе, или на все сто уверен, что в номере микрофонов нет», — подумал Салин.

— Какое вы имеете к ней отношение? Спрашиваю, чтобы оценить статус.

— О, Иосиф Михайлович, если бы информация была моя, я бы ее не дарил, а продавал. И цену назначил бы соответственно статусу.

— Разумно. Но на ответный подарок рассчитываете, не так ли?

— Я рассчитываю исключительно на взаимопонимание.

Загрядский, обдумав, кивнул.

— Я готов выслушать.

Салин не мог мысленно не отметить, как все-таки приятно работать с людьми старой школы. Дико трудно, но чертовски приятно.

— Итак, в вашей судьбе возможны резкие перемены. Соотношение воли к обстоятельствам в ближайшие часы сложится в вашу пользу. Ну, а в том, что вы сумеете этим воспользоваться себе во благо, я не сомневаюсь.

Загрядский перебрал холеными пальцами. На мизинце тускло блеснул перстень.

— Знаете, звучит, как астрологический прогноз.

— А я всю жизнь гадаю по звездам. И вы знаете, по каким.

«Кремлевские» произносить вслух не пришлось.

Салин продолжил:

— Сегодня до полуночи некто генеральный будет вызван для приватной беседы. Ему покажут порнографический фильм с его же участием. Две девицы и некто, если вас интересуют подобные подробности. И положат перед ним чистый лист бумаги. Домой этот некто уедет уже никем.

Загрядский смежил веки. Надолго закаменел лицом.

— Кто будет следующим некто? — спросил он, понизив голос.

— Вы давно не бывали в Сочи? — непринужденным голосом спросил Салин. — Слетали бы на недельку, зачем в Москве киснуть.

Загрядский бросил на Салина вопросительный взгляд. Салин утвердительно кивнул.

— Достаточно неожиданный ход, — промолвил Загрядский. — А если отправленный в отставку некто пойдет на попятную? Сейчас модно принародно правду искать.

Салин снял очки, пополировал стекла салфеткой.

— Все что угодно, Иосиф Михайлович. Вплоть до ареста или захвата в заложники семьи.

Загрядский покачал головой.

— Ну и нравы!

— А цена вопроса? — возразил Салин.

— Тогда — да, — подумав, согласился Загрядский.

Он побарабанил пальцами по ручке трости.

— И вы, Виктор Николаевич, не имеете к этому кино никакого отношения, — почти без вопросительной интонации произнес Загрядский.

— Не наш стиль. Прежде всего, я бы до такого не стал доводить.

— Сейчас их время.

— Но мы-то еще живы, Иосиф Михайлович.

— В этом вся проблема, — вздохнул Загрядский. — Она, конечно же, имеет решение. Но лично меня оно не устраивает.

Салин водрузил очки на нос. Сквозь дымчатые стекла упер взгляд в Загрядского.

— В столь деликатном вопросе вы хотите остаться свободным волей или предпочитаете отдать решение на откуп внешним обстоятельствам?

Загрядский окатил Салина холодным и колючим, как ледяной дождь, взглядом.

— Никогда бы не поверил, что человек вашего уровня и опыта способен опуститься до банальных угроз, — с расстановкой произнес он.

— Я не угрожаю, а стараюсь максимально точно обрисовать ситуацию. В расчете на полное взаимопонимание.

Пальцы Загрядского на трости зашевелились, как щупальца проснувшегося осьминога. Капелька света соскользнула с черного камня на перстне и ударилась о стекла очков Салина.

— Принято к сведению, — сухо обронил Загрядский.

Салин достал из кармана сложенный пополам листок.

— Я здесь, Иосиф Михайлович, чтобы ликвидировать некоторое недоразумение. Раньше, чем оно начнет порождать следствия, ликвидация которых потребует использование мер, мало приятных для нас обоих.

— Нас? — уточнил Загрядский.

— Именно, — кивнул Салин. — Часть вины лежит на вас.

Он развернул листок, словно проверяя последний раз, пробежал по строчкам взглядом и лишь потом протянул его Загрядскому.

— Это данные о трансакциях[55]. Список далеко не полный. Но вполне достаточный, чтобы утверждать, что ваши деньги, Иосиф Михайлович, оказались в моей системе.

Загрядский недоуменно поднял бровь. Взял листок. Медленно достал из нагрудного кармана очки. Просмотрел короткие строчки.

Через край листа послал Салину вопросительный взгляд.

— Что дальше? — расшифровал его Салин. — Добавьте к этой бухгалтерии факт гибели моего человека. При этом пропали документы чрезвычайной важности. Произошло это четыре дня назад. А сегодня мы зафиксировали вторжение чужого капитала. Суммы не бог весть какие. Всего-то сотня миллионов. Но адресно и точечно скупаются источники комплектующих для очень важного проекта. Думаю, вам не надо объяснять, что это такое. — Салин откинулся на спинку кресла. — У меня есть все основания предполагать, что денежная интервенция и ликвидация моего человека имеют один источник. Цель — перехват управления. Как это называется на языке нелюбимой вами политики, Иосиф Михайлович?