Читать книгу - "Синдром усталости - Владимир Николаевич Моргунов"

Владимир Моргунов

Синдром усталости. Повести

Программа "Туман"

Государством зовется самое холодное из всех чудовищ.

Фридрих Ницше.

“Так говорил Заратустра”.

1

Телекамера была установлена на стене узилища, каменного мешка, сработанного грубо, прочно, основательно. До глазка телекамеры невозможно было дотянуться, поскольку она размещалась над дверью на высоте два с половиной метра от пола, к тому же надежно защищалась сеткой из толстой проволоки с крупными ячейками.

Поэтому человек с очень короткой стрижкой, одетый в робу грязно-синего цвета, сидевший в противоположном углу помещения, выглядел находящимся на дне каменного колодца или ямы с гладкими крутыми стенами.

Вообще-то подобные вещи — установка устройств для видеонаблюдения в камерах содержания заключенных — не практикуется, так как якобы нарушают права последних. То есть, зека можно по любому, часто надуманному поводу бросить в сырой, холодный и темный штрафной изолятор, забывая при этом кормить. Его можно бить резиновой дубинкой по печени, почкам и другим жизненно важным органам. Его можно часами держать раздетым на морозе, лишить положенного по закону личного свидания и определенных режимом заключения передач. А вот устанавливать для наблюдения за зеком телекамеру в помещении, где он содержится, администрации тюрем почему-то не решаются. Даже если речь идет об особо опасных рецидивистах, представляющих несомненную угрозу не только для мирного обывателя в случае побега, но и для надзирателей колонии или тюрьмы.

В данном же случае имело место отступление от общепринятой практики и даже некоторая щедрость — в камере, в каменном мешке, где содержался приговоренный к смертной казни преступник, была установлена не только телекамера, но и еще некоторое устройство, видом напоминающее антенну-”тарелку” для приема сигнала со спутника. Это устройство тоже было защищено колпаком из толстой проволоки. Впрочем, предосторожности по защите дорогостоящих приборов являлись излишними — заключенный мог разве что запустить в эти приборы подушкой, набитой ватой.

Сейчас за узником внимательно наблюдали. Несколько человек сидели перед экраном небольшого телевизора в помещении, отстоящем от камеры “смертника” на несколько десятков метров. Только один из наблюдателей был одет в форму милицейскую. И погоны он носил приличные — генерал-майора. Здесь же находился и другой генерал-майор по фамилии Егоров, но он был из другого ведомства и гораздо чаще носил гражданскую одежду. Двое его подчиненных, тоже в гражданском, находились здесь же. Присутствие людей из другой службы было санкционировано министром внутренних дел Ериным. Правда, санкция не была письменной, просто имелось устное разрешение милицейскому генерал- майору провести в “крытку” еще нескольких человек из другого ведомства. Вообще-то все они могли находиться здесь и без ведома и разрешения министра, однако в данном случае миссия носила несколько деликатный характер.

Еще один человек присутствовал здесь. Он, собственно, не просто присутствовал, а работал, сидя за пультом и манипулируя какими-то рычажками, ручками, кнопками. Вот он медленно передвинул один из рычажков и сказал:

— Сейчас мы уходим из диапазона альфа-ритма излучений. То есть, равновесное состояние объекта сейчас должно нарушиться. Вот мы проходим сигма-ритм и не наблюдаем ничего нового в поведении объекта. Но, когда частота излучения соответствует бета-ритму, он начинает реагировать.

Зек на экране телевизора и в самом деле как-то вдруг зябко поежился, охватил плечи длинными худыми руками. Потом он поднялся с койки и стал ходить по камере. Поскольку камера была очень узкой — едва ли два метра в ширину — то перемещался он только взад-вперед, то есть, удаляясь по прямой от камеры и приближаясь к ней. Когда он двигался на камеру, можно было заметить озабоченно-растерянное выражение на его лице — таким оно бывает у человека, неожиданно обнаружившего, что он заблудился, и что в случае, если он не найдет выход, последствия будут самыми ужасными.

— Реакция налицо, — бесстрастно произнес человек за пультом. А теперь мы пойдем еще дальше, то есть, в диапазон частот, соответствующих гамма-ритму. Вообще-то верхний предел того диапазона еще не установлен. Так что сейчас мы присутствуем при достаточно уникальном, можно сказать, пионерском эксперименте.

Человек, одетый в тюремную робу, охватил голову руками и стал раскачиваться из стороны в сторону.

Рычажок продвинулся еще чуть-чуть, и зек, бросившись к стене, стал изо всех сил бить в нее кулаками. Казалось, он будет делать это бесконечно.

— Но это колебания еще вполне упорядоченные, равномерные. Можно и десинхронизировать.

Оператор покрутил две каких-то ручки. Теперь зек уже колотился о стену всем телом, был в нее локтями, коленями, пинал ногами, даже головой несколько раз боднул.

— Эй, — окликнул экспериментатора милицейский генерал-майор. — Его все-таки расстрелять должны. Непорядок получается, если он раньше времени башку себе вдребезги разнесет. Надо бы как-то успокоить его.

— Нет проблем, — пожал плечами человек за пультом. — Можно и успокоить.

Он повернул ручки, потом резко двинул рычажок в направлении, обратном прежнему.

Узник продолжал яростно атаковать стену.

— Не действует, — прокомментировал генерал-майор Егоров — тот, что был одет в гражданскую одежду. В его тоне не чувствовалось озабоченности, только холодный интерес.

— Некоторая инерция в смене состояния существует. От этого никуда не денешься, — объяснил оператор. — Соединения, которые образовались в его организме — в данном случае в виду имеется конкретно головной мозг — должны разложиться. На это уйдет максимум двадцать секунд.

И в самом деле, едва он закончил говорить, как узник уже сидел на полу, обессиленно оперевшись спиной о стену. Глаза его были полуприкрыты, на лбу ясно просматривалась кровоточащая рана.

— Сейчас мы уходим в дельта-ритм с самыми большими амплитудами колебаний и…

Через несколько секунд несчастный зек уже погрузился в глубочайший сон. Голова его упала на плечо, руки бессильно повисли вдоль туловища. Если бы не стена, он опрокинулся бы навзничь.

— Во, словно алкаш под забором задрых, — успокоенно и удовлетворенно прокомментировал ситуацию милицейский генерал-майор.

— Послушайте, а то… в самом деле? — поинтересовался Егоров.

— То есть, вы хотите спросить, не ломал ли он комедию, послушно изображая все состояния — от крайнего возбуждения до глубочайшего сна? — по лицу человека, сидевшего за пультом, пробежала тень иронической улыбки. — Леонид Ильич, — он назвал Егорова по имени-отчеству, — вы можете самостоятельно поработать с этим прибором, произвольно меняя частоту колебаний, чтобы убедиться в эффекте.

— Нет-нет, — поспешно сказал Егоров, — меня немного удивила… простота. Выходит, можно просто облучить организм электромагнитными колебаниями определенной частоты, и мы