Читать книгу - "Почему социальные сети разрушают вашу жизнь - Кэтрин Ормерод"

все, что вы делаете, должно быть феминистическим. Например, аккаунт в Instagram (принадлежит компании Meta, признанной экстремистской организацией и запрещенной в РФ) @MotherofDaughters [которым управляет автор, акушер и мама четырех детей Клемми Хупер] опубликовал спонсорский пост о бритвах Venus. Две ее дочки смотрели, как она бреет ноги. Она написала, что еще не рассказывала дочерям о том, что можно избавляться от волос, но им понравилось смотреть, как она бреет ноги, или что-то типа того. Последовали комментарии вроде “Называешь себя феминисткой? Как ты можешь учить дочерей брить ноги?” Словно нельзя делать и то, и другое. Я феминистка, и я брею ноги. И подмышки. И что? Смешно предполагать, что нельзя быть феминисткой и носить обтягивающие черные платья или одежду с глубоким декольте. Как и в случае с многими вопросами, которые до мелочей рассматриваются в соцсетях, кажется, что мы движемся от одной крайности к другой и в конце утомляемся и становимся непродуктивными, потому не можем упростить диалог и привести к изменениям».

Меня воспитали в вере в равенство полов – неважно, касается это финансовых или социальных возможностей. Однако я часто не согласна с тем, как в эру миллениалов переделали слово на «Ф». Например, я глубоко верю, как и канадский автор Маргарет Этвуд, что мужчина заслуживает честного суда, если его обвинили в сексуальном нападении, а не публичного линчевания через соцсети. Я очень скептично отношусь к голливудскому движению #MeToo, и в то время как стоит поддержать принципы компании #TimesUp, я считаю, что маленькое черное платье на красной дорожке не мешает переменам. Хотя я согласна с тем, что слово «нытье», использованное Жермен Грир для описания женщин, вспоминающих о насилии, не совсем верно, я также верю, что согласие есть согласие – и путать изнасилование со случаями, когда у женщин был выбор, связано это или нет с сексуальным поведением, и контрпродуктивно, и может преуменьшить серьезность настоящего сексуального нападения на женщин. Эти и другие – вполне умеренные и не радикальные – взгляды я продолжу держать при себе, потому что, как и многие другие женщины со своим мнением, чувствую, что эта среда стала слишком враждебным пространством, чтобы высказываться.

Хотя чудесно, что феминисток больше не представляют как мужененавистниц и крикливых стерв, новые соцсети заставляют соревноваться в соответствии идеям феминизма. В результате сложившаяся ситуация оттолкнула даже тех из нас, кто всегда боролся за равенство полов. Как и предсказывала Жермен Грир, женщины оказались против женщин. Вместо объединения в единой попытке борьбы с изнасилованиями и культурой сексуального насилия, представители феминисток разных направлений сражаются онлайн, пытаясь победить друг друга в нравоучительных однострочных постах в Twitter. И как заметила Маргарет Этвуд в The Globe и Mail, «во времена крайностей побеждают экстремисты. Идеология становится религией, и все, кто не согласен с определенным взглядом, считаются изменниками, еретиками или предателями, а умеренность уничтожается»226.

Если мы говорим о настоящих переменах в гендерном неравенстве и сексуальном насилии, разделение в рядах только мешает женскому единству. А соцсети порождают именно разногласия, полярность и экстремизм. Пока мы все чаще высказываемся и перебрасываемся оскорблениями, цифровая агрессия помогает только разобщить и подорвать общность людей, которые могли бы привести к более решительным действиям. Может казаться, что все меняется, но чаще всего это иллюзии.

Медаль почета: прозрение

Прозрение (осознание несправедливости) или политическая активность в эпоху соцсетей перевернули с ног на голову десятилетия гражданской апатии. Подростки открыто демонстрируют свои политические взгляды, объявляют о них в разделе «о себе» и готовы отправиться на сбор или марш как на музыкальный фестиваль. После многих поколений в депрессии студенческие протесты снова в моде. Как объясняет Келли Иствуд, инфлюенсер родом из Кении и борец за права животных, сегодня мы живем в эру, когда увлеченность чем-то становится новой нормой. «Соцсети изменили все в нашем стиле жизни, даже то, что мы считали стандартами. Лет десять назад, если бы во время бранча весь стол начал фотографировать свою еду, вы бы пришли в ужас – но теперь это стало чем-то совершенно нормальным. То же самое касается высказывания своего мнения. Чем чаще мы видим людей, высказывающих свои политические или социальные взгляды в соцсетях, тем нам комфортнее, и мы даже ощущаем необходимость самим так поступить. В такие моменты вы думаете: “Если их мнение достаточно ценное, чтобы им поделиться, то и мое тоже”. Теперь у всех есть аккаунты и право использовать их так, как хочется. То, что когда-то было внутренним или приватным мыслительным процессом, стало невероятно общественным».

Несмотря на всю критику безвкусности и вездесущности пользователей соцсетей, силу цифрового рупора – с политической точки зрения – нельзя игнорировать. Помогая людям найти других, объединиться с ними и донести до них свое послание, социальные платформы доказали, что они невероятно могущественные, когда речь заходит об изменениях во взглядах и политике. Анна Уайтхаус, журналист, создавший Instagram (принадлежит компании Meta, признанной экстремистской организацией и запрещенной в РФ) – аккаунт @mother_pukka и кампанию The Flex Appeal, целью которой является искоренение дискриминации на работе и поощрение гибкого графика работы для матерей и отцов, объясняет, как соцсети повлияли на ее личную борьбу. «Для меня все началось с весьма понятного многим момента, когда я просто не могла заставить свою работу работать на меня, – говорит она. – Я написала в Instagram (принадлежит компании Meta, признанной экстремистской организацией и запрещенной в РФ): “Я ухожу с работы, и вот почему”. Реакция была потрясающей. Именно тогда я поняла, что не одна и что с этим сталкивается большое количество женщин. Слово “влияние” приобрело жуткое значение за последние пару лет, и мысль о том, что люди незаметно меняют наше поведение и заставляют нас что-то покупать, совсем не радует. Но я просто подумала, почему бы не воспользоваться этой платформой, чтобы повлиять на изменения, которые коснутся не только меня, но и моих дочерей? Теперь я знаю, что этот полный единорогов, радужный, подпитанный эмодзи гиперпозитивный мир, который мы часто видим в соцсетях, не отражает то, что происходит на самом деле. Жизнь – это не сплошной позитив. Так что я хотела соединить пиксели с настоящей жизнью».

Таким же образом Келли Иствуд показала не очень приятные стороны человеческой натуры в соцсетях: «Вы можете лишь пролить свет на то, что вас волнует… Я всегда ходила на протесты, и соцсети помогли “брать” с собой и мою аудиторию. Даже если лично там присутствует только парочка из нас, тысячи других могут также оказаться у посольств, виртуально митингуя рядом со мной.